— Ты врёшь, Купер! — сказала напоследок, прежде чем прижаться всем телом. Буквально ударяя своим запахом, окутывающим мой мозг, лишая возможности к сопротивлению. Да и от кого? От малявки? Но горящий взор говорил, что, даже если бы и хотел, мне не скрыться.

Она подняла взгляд, смотря в мои глаза. Встав на цыпочки, её губы, всё ещё сомкнутые прижались к щеке, скользя в бок, почти касаясь уголка моего рта и застыли. Оставляя выбор, воспользоваться этим или нет. Ототкнуть или нет! А её руки поднялись по моей груди, останавливаясь напротив сердца, которое начинало бешено биться. Губы Талии приоткрылись, и кончик её влажного языка коснулся моего рта, уничтожая крохи оставшегося разума, разрывая их на части, не оставляя и следа.

Резко повернув голову, впиваюсь в её рот, почти рыча, лихорадочно проникая вовнутрь и, в этот момент она застонала, поддаваясь ещё ближе, давая почувствовать всё это тело. Каждую его часть.

Обхватываю это лицо ладонями, вминаюсь в этот горячий, раскалённый рот, наполняющий дрожью и возбуждением. Умирая и возрождаясь с каждой невозможной секундой. Въедаясь в её рот, который пьянит так сильно. Как же горячо!

Опуская руки, запускаю их под её блузку, прикасаясь к этой нежной коже, дотрагиваюсь до груди, от чего она стонет ещё громче прямо в мой рот, выгибаясь и требуя большего.

— Виджей! — вскрикнула она, тут же снова приникая к моему рту, толкая свой язык и пробуя на вкус.

Моё имя, произнесённое ею именно сейчас, сносит крышу ещё больше, ощущение её мягкой груди с твёрдым соском под ладонью. Это буквально выворачивало меня наизнанку. Самое пьянящие, что не только я схожу с ума!

— Чёрт, тебя возьми, МакЭвой, — отстранился, заводя её руки ей же за спину, смотря, как Талия ещё больше выгибается на встречу.

И вдруг её затуманенный взгляд, прожигающий насквозь, останавливается на моём лице и, наклонившись, она прикусила мочку моего уха.

— Ты нарываешься, малявка! — глухо прорычал от этого прикосновения, понимая, что ещё чуть-чуть и, всё-таки, трахну её прямо здесь и сейчас.

Две разные жизни сливаются в одну в порыве страсти.

Талия МакЭвой

Его слова сильно обидели меня, но не могла предположить, что они приведут к этому. Сначала хотелось просто преподать ему урок. Но, кажется, всё вышло из-под контроля. Хотя какого контроля? Был ли он вообще когда-нибудь, когда дело касалось Купера?

Вырывая руки из его, скользнула ими в его короткие волосы, упиваясь собственной смелостью, благодаря провидение, за то, что не удалось сделать его лысым. Прижималась к нему и горела, теряя себя от ощущения его тела, вырывая низкий стон и рычание из груди Виджея. Проводила губами от мочки его уха до ключицы, прикусывая её, тут же зализывая. Уродина значит? Женское самолюбие ликовало. Особенно от того, что низом живота чувствовала его напряжение, которое было огромным. По настоящему огромным. Будучи девственницей, никогда не интересовалась этой стороной жизни. Но это не было секретом. В академии сексом занимались все кому не лень, просто не слишком об этом распространялись. И сейчас, впервые открывая для себя плотские радости, не понимала, почему не делала это раньше? Была слишком занята? Какая глупость, хоть и соответствующая действительности.

Тут Купер дёрнулся, и ощущение его мужского достоинства, вжимающегося в меня, стало ещё чётче. Прошибая с ног до головы. Так сильно. Так жарко. От этого на какой-то момент прервалось дыхание, но тут же стало вырываться из лёгких рваными рывками.

Рёв в крови, требовал какого-то действия. Продолжения. Взгляд Купера горел, изучая моё лицо, будто ожидая от меня чего-то, о чём не имела понятия. И действительно я не знала, что делать. Только то, что желание прикасаться к нему взрывало голову, чем и бесстыдно воспользовалась. Одной рукой, по-прежнему, перебирала его волосы, другой опустилась на его грудь, напрягшуюся под ней. Сама же посмотрела в его зелёные глаза, которые, столь же пристально, изучали все эмоции отображающиеся на моём лице. Набираясь ещё больше смелости, так же как и он недавно скользнула под его рубашку, проводя по мускулистому животу наверх, задевая кончиками пальцев плоский сосок.

Виджей с шипением втянул в себя воздух, тут же выдыхая и вжимаясь в мои руки, требуя ещё. Без слов давая понять, что ему нравится. От этой мысли охватило ликование, и губы невольно раздвинулись в восторженной и манящей улыбке.

А руки снова опустились, проводя вниз до выемки пупка и ниже, туда, где ремень граничил с животом.

— О, Боже, — вздрогнул он.

Когда он стал так необходим? Мозги отключались. Зажмурившись, слушала его частые выдохи, его лёгкое покачивание бёдрами навстречу. От чего по телу прокатывалась жаркая волна, отдаваясь пульсацией внизу живота. Хочу его. Его тёплая кожа и бешеная потребность касаться, затмевали разум.

Отмерев, он тоже опять забрался ко мне под блузку, упираясь ладонями в торчащие и требующие этого соски. Наши стоны прозвучали в унисон. И Купер впился в моё плечо с поцелуем-укусом, оставляя влажное красное пятно, пощипывая всё больше твердеющие вершинки. Сжимая крошечные бусинки между своих пальцев, вызывая безостановочную дрожь.

— Скажи, — хрипло проговорил он.

— Что? — спросила, ничего соображая, а в голове не было ни одной связной мысли. Купер нагнулся, втягивая мою нижнюю губу, прикусывая и выпуская.

— Скажи, что тебе это нравиться, Талия! — и пристально всматривался в мои глаза, ища в них правдивый ответ.

— Боже, Виджей, — задыхалась, чувствуя почти болезненную пульсацию сосков, отдающуюся вниз.

Тут он снова толкнулся бёдрами навстречу, заставляя ощущать его бешеное, вторящее моему, желание. И снова. И снова. Его руки на груди. Ритмичные толчки. Горячая волна, проходящая по всему телу.

— Так хочу тебя, малявка! Прямо сейчас, — прорычал он мне в губы.

Потеряв контроль над своим телом, скользнула рукой на его пах, чтобы хоть немного ощутить его ещё лучше. И его стон, едва ли не оглушил, такой отчаянный, глубокий, сильный, перерастающий в тихое рычание. Мною овладела какая-то одержимость. Потому что чисто инстинктивно сжала руку, лежащую поверх его штанов, поглаживая, и почти не дыша.

— Господи, МакЭвой! — начал задыхаться он, уткнувшись мне в шею и оставляя там засос. — Кажется, Дропп многому тебя научил.

Вздрогнула от этих слов. Убирая свои руки прочь и, вырываясь из его захвата. Щёки моментально вспыхнули. Пристально посмотрела него, отмечая всё ещё учащённое дыхание и горящие глаза.

Сама же едва дышала, словно через раз. Туман постепенно сходил на нет, оставляя на своём месте… унижение, стыд… разгорающуюся ещё ярче, чем раньше, ненависть.

Что же я творю? Сжимаю руки, всё ещё покалывающие от прикосновений к нему и начинаю судорожно приводить свою одежду в порядок, больше не смотря на него. Куда угодно, но на него.