Мытье волос было необычной, но отнюдь не диковинной процедурой. Время от времени волосы омывали: летом или в хорошо обогретом помещении. Однако их просто ополаскивали в холодной воде, сдобренной травами. Горячая вода открывала поры на лице и коже головы, и ради сохранения здоровья ее следовало избегать. По представлениям эпохи Тюдоров, даже холодная вода была опасна, поскольку прохлада нарушала внутренний баланс и вызывала простуду.

Мишель де Нострдам, также известный как Нострадамус, работал в основном во Франции, где в течение нескольких лет занимал должность придворного врача. В дополнение к своим знаменитым мистическим пророчествам в 1552 году он опубликовал небольшую книгу рецептов. Это были предметы роскоши для аристократии и королевской семьи. Два из них — для изготовления краски для волос и бороды, при этом одна делала их «золотистыми», а другая окрашивала седые волосы в черный цвет. Для их использования в первую очередь нужно было помыть волосы «хорошим щелоком, поскольку на жирные или грязные волосы цвет не будет ложиться так хорошо». Однако использование таких жирорастворяющих жидкостей для тела или волос было проблематичным. Они могли быть очень едкими, что ломало волосы и повреждало кожу головы. Мыло, полученное из щелока (насыщенный щелочной раствор) было чуть мягче, но все же не подходило для частого использования.

После того как умыты лицо и руки, надето чистое нижнее белье, расчесаны волосы и почищены зубы, пришло время одеться.

Мужская одежда имела большое общественное значение, куда большее, чем женская. Одеждой мужчина демонстрировал свое положение в обществе, что в Англии эпохи Тюдоров имело серьезные последствия. Законы ограничивали мужчин в праве носить некоторые ткани и цвета, разрешенные только определенным социальным слоям, так что бездумное одевание могло привести к проблемам с законом. В начале нашей эпохи в памяти людей еще был свеж статут 1483 года. Ношение «золотой парчи» и пурпурного шелка дозволялось только членам королевской семьи, а бархатную ткань могли носить только те, кто обладал достоинством не ниже рыцарского. Слуги мелких фермеров, рабочие и их жены по закону могли тратить не более двух шиллингов за ярд[10] на любую ткань для одежды. Даже если определенные фасоны платья не были запрещены законом, они свидетельствовали о профессии человека. В то время эту идентичность яростно защищали. Внешний вид мужчины на публике также говорил о его платежеспособности. В то время, когда не было формальной банковской системы и большая часть торговых операций проводилась в кредит, хорошо одетому человеку было проще получить товары и услуги. Тем, кто искал работу, нужно было рекламировать свои навыки и умения в рабочей одежде, подобающей соответствующей отрасли.

Как и нижнее белье, вся одежда по современным меркам была ужасно дорогой. Расходы на шитье одежды были огромны, особенно при обработке сырья. Взять, к примеру, овец. В эпоху Тюдоров овцы были хоть и не совсем миниатюрными, но все же куда меньше тех животных, что пасутся на современных полях. Изображения овец с пастухами, кости забитых животных, найденные во время археологических раскопок, вес забитых туш, записанный в счетах крупных хозяйств, — все это указывает на меньший вес животных. В стадах той эпохи ягнята-двойни были редкостью, а в наши дни, когда попадаются даже тройняшки, редкость — это скорее одиночные особи. Стада паслись на открытом воздухе на возвышенных пастбищах и зимовали на пахотных землях без всякого дополнительного кормления, за счет которого современные овцы откармливаются и жиреют. В результате настриг с одной овцы был и меньше, и легче. Прямо сравнивать вес руна некорректно: современное руно стрижется в одну кучу и взвешивается вместе. В записях же эпохи Тюдоров часто упоминается лишь самая качественная шерсть со спины и задних ног, которая взвешивалась перед продажей. Но все же руно XXI века весом 12 фунтов[11] и 1,5 фунта руна XVI века — это далеко не одно и то же.

В конце мая, когда становилось теплее, пастухи вели свои стада вниз к ручьям и прудам. Там они могли помыть своих питомцев и отвести их на чистые пастбища, где они бы высохли. Стрижка была массовым мероприятием, к ней привлекались все местные рабочие. Благодаря современным электрическим машинкам для стрижки профессиональные стригали из Австралии и Новой Зеландии за рабочий день стригут много сотен овец; столь же умелым и трудолюбивым людям XVI века, вооруженным парой ручных стригальных ножниц, в лучшем случае удавалось постричь тридцать. После того, как руно сострижено, его нужно рассортировать, свернуть и упаковать для продажи. Производство ткани начиналось с расчесывания шерсти: так ее очищали от травы, веток и другой грязи, распутывали узлы или спутавшиеся волосинки. Все это делалось вручную, трудом многих женщин и детей. Затем шерсть пряли с помощью простого веретена. К концу эпохи все чаще использовали прялку. Эту работу также в основном выполняли женщины и дети. Чтобы один ткач не сидел без дела, требовался труд двенадцати напряженно работающих умелых прях. Лишь немногим женщинам удавалось совершенно избежать прядения. Более того, это занятие стало синонимом незамужнего семейного положения (отсюда изменение значения слова spinster)[12]. Прядение, как и выпечка хлеба и варение пива, было одним из основных женских занятий. Оно снабжало дом шерстью и приносило в семью несколько пенсов.

Само ткачество было в основном мужской работой. Перед тем как начинать ткать, нужно было осторожно заправить нити в ткацкий станок (каждую из длинных нитей надо было продеть по всей длине будущего рулона ткани через различные части станка и аккуратно намотать на ткацкий навой). Обычно работали с куском ткани длиной 22 ярда, хотя закон предписывал незначительные различия в размерах для различных типов тканей. На изготовление одного куска ткани уходило до шести недель. После этого большинство тканей нуждались в дополнительной «отделке». Многие ткани нуждались в стирке или валянии (этот процесс был направлен на склеивание волокон), чтобы ткань стала более плотной и не пропускала ветер и дождь. Красильщики красили либо волокна — перед плетением, либо уже готовые рулоны ткани. Влажные полотна ткани растягивали, чтобы высушить и придать разрешенные законом размеры (ткань неподходящего размера могли конфисковать, а за каждое небольшое отклонение была предусмотрена система штрафов). Волокна поднимали, расчесывая поверхность ткани ворсянками, и стригли ее, чтобы она становилась гладкой и ровной.