Всем многочисленным работникам, занятым каждый своей операцией, нужно было зарабатывать на жизнь, и каждый немного прибавлял к стоимости конечного продукта. Это была сложная отрасль, для функционирования которой нужны были инструменты и оборудование, требующие значительных капиталовложений, и квалифицированные рабочие, способные заниматься этой работой. Волокна, пряжа и ткань перемещались из мастерской в мастерскую, неоднократно покупались и продавались.

Поскольку одежда была очень дорогой, нужно было хорошенько подумать, прежде чем выложить с трудом заработанные деньги. Те немногие предметы одежды, которые были доступны, выполняли множество функций. В первую очередь это защита от холода, ветра и дождя. Покупателю нужна была износостойкая одежда, которая будет служить до тех пор, пока у него не появится возможность заменить ее. Кроме того, его одежда должна была быть социально приемлемой, чтобы у него не было неприятностей из-за «непристойности» неподобающего наряда и чтобы он не стал объектом шуток и сквернословий из-за своей экстравагантности. Вместе с тем одежда должна была соответствовать тому образу, который он хотел явить миру, чтобы выглядеть респектабельно и привлекательно и демонстрировать свою групповую принадлежность. Его самооценка, образ в социуме и телесный комфорт были завязаны на нескольких драгоценных предметах гардероба.

Самым желанным предметом одежды многих мужчин была мантия. Она могла быть короткой, примерно до колена, или длинной, до лодыжек. Обычно мантии свободно ниспадали с плеч. Их носили как верхнюю одежду. В эпоху Тюдоров сосуществовало несколько разных видов мантий, но все больше предпочитали более длинные мантии с длинными и прямыми рукавами. Из-за свободного кроя это объемное одеяние было неудобным при работе руками. Кроме того, на его изготовление уходило много ткани. Мантия не была повседневной одеждой сельских рабочих или кузнецов; ее носили те, кто ведет больше сидячий образ жизни и располагает дополнительными средствами. Она была частью повседневного гардероба адвокатов, клириков, олдерменов, педагогов и большинства дворян. Считалось, что молодым мужчинам подобало носить мантии покороче, которые давали больше свободы движения; авторитетные и солидные люди предпочитали длинные мантии. Успешный и зажиточный кузнец или рабочий также мог иметь воскресную мантию.

О том, насколько желанными были мантии, можно получить представление из записей Филиппа Хенслоу. Он занимался театральным бизнесом, а также держал ломбард. Мантии составляли значительную часть заложенного имущества. Например, 13 мая 1594 года он «одолжил мистеру Бардесу 3 фунта и 10 шиллингов за мантию из шелковой ткани в рубчик, украшенную бархатом, на шерстяной подкладке», а двумя днями позже — «13 шиллингов за мужскую мантию с подкладкой из черного сукна». Такие мантии высоко ценились, их легко было продать, при этом в крайнем случае без этого предмета гардероба можно было обойтись. Первая из этих мантий, изготовленная из тяжелой шелковой ткани с бархатными полосками, нашитыми по подолу, спереди и вокруг воротника, с подкладкой из хорошей легкой шерсти, была предметом роскоши даже для зажиточного ремесленника, что подтверждает и сумма залога. Вторая мантия, которая была намного проще и дешевле, все же была довольно солидной для такого ремесленника, поскольку была сшита из сукна — одной из самых дорогих шерстяных тканей, доступных на рынке.

Когда люди приступали к составлению завещания, мантия зачастую оказывалась единственным упомянутым там предметом одежды. В конце концов, мантия подходила почти каждому, а с учетом того количества ткани, которая шла на ее изготовление, ее всегда можно было порезать и использовать для чего-то другого. Кроме того, мантия часто было предметом одежды, к которому его владелец питал наибольшую эмоциональную привязанность, поскольку она воплощала его положение и успех в этом мире. Особенно это касалось простых ремесленников, которым удалось занять пост олдермена или мэра. Официальной униформой таких должностных лиц считались мантии особого цвета, из определенной ткани и с определенной отделкой. Их было принято носить на все официальные мероприятия, и даже когда нужно было просто выйти по делам. В Эксетере мэр носил мантию и плащ из ткани scarlet (этим словом в переводе с английского — «алый» обозначали либо высококачественную шерстяную ткань, либо алый цвет, или то и другое, поскольку большая часть таких тканей красились в алый цвет). Цеховые старосты, располагавшиеся ступенькой ниже, носили фиолетовые мантии, а олдермены — багровые. Чем ярче оттенок, тем дороже обходится производство мантии, поэтому в этой иерархии различимо очень четкое визуальное представление структуры муниципальной власти. В некоторых городах мантию был обязан носить не только мэр, но и его жена. В 1580 году в Винчестере вышло постановление, что все мэры должны немедленно купить женам алые мантии. Их можно заметить и на некоторых портретах жен мэров, а также в завещаниях и описях имущества из других городов. Наша культура слегка насторожена к мужской моде. Мы ценим легкую небрежность в повседневной одежде, особенно у мужчин. Поэтому порой трудно понять, как мужчины эпохи Тюдоров наслаждались официальной одеждой и добивались права ее носить, считая ее подлинным символом успеха, который можно носить с гордостью.

Простые мантии были доступны значительной части населения, так что они были довольно распространенной, если не сказать вездесущей одеждой. Зато детали ткани, подкладки, покроя и отделки мантий означали практически бесконечное количество социальных градаций. Мантия из фриза была очень скромной по сравнению с мантией из сукна, а мантия из сукна блекла на фоне мантии из дамаста. Например, Ричард Бретт служил бейлифом в Молдоне в графстве Эссекс, то есть занимал определенное положение в органах местной власти. Однако его шерстяная мантия имела подкладку из овчины — одного из самых дешевых мехов, который, по закону и из-за его стоимости, разрешалось носить мужчинам незнатного положения. Ричард был обеспечен, у него было три отдельных дома и земельные участки, перечисленные в его завещании. Он мог позволить себе более изысканную и яркую мантию, если бы захотел, но вместо этого предпочитал скромное и сдержанное одеяние. Стивен Кэйтролл был младшим священником в приходе Лайер де ла Хей в Эссексе. В его завещании от 1567 года обе его мантии названы «длинными» — такой фасон считался атрибутом духовенства.

Под мантией мужчины носили дублеты и плундры — короткие мешковатые брюки. В самом начале правления Генриха VII они точно повторяли контуры тела. Дублеты были функциональной одеждой. Они служили дополнительным теплым слоем в верхней части тела и поддерживали плундры. Тогда было не принято выставлять дублет напоказ. В формальных ситуациях, например в церкви, на рынке или другом публичном мероприятии, их обычно не было видно. Если у мужчины не было мантии, он носил поверх дублета плащ. Дублет носили открыто только во время тяжелой работы.

Плундры, которые шли в комплекте с ранними дублетами, были длиной от талии до пальцев ног. Сверху, на линии талии, на них располагался ряд парных отверстий, которые позволяли крепко или, наоборот, свободно привязать дублет к плундрам. Такое привязывание было своего рода искусством. Два идеально связанных во всех местах предмета одежды смотрелись прекрасно — до тех пор, пока вам не придется сделать шаг; ежели связать их слишком свободно, то придется краснеть за выставленные напоказ плундры. Те, кому во время работы приходилось много копать или нагибаться, часто полностью распускали завязки (или шнурки) на спине, полностью затягивая лишь передние. Правда, в горизонтальном положении спина в таком случае оголится до ягодиц. Это хорошо видно по картинам Брейгеля Старшего с изображениями фламандского крестьянства. Правда, полы рубашек добавляют немного скромности их внешнему виду. Передние шнурки, завязанные посвободнее, помогали предотвратить натяжение во время ходьбы или бега. Поэтому большинство мужчин в основном полагались на боковые крепления для поддержки плундр, и расположенные там шнурки завязывались выше и туже, чем остальные. Эти аккуратные приспособления можно разглядеть на всех молодых аристократах, изображенных на иллюстрациях рукописей XV века. Я сама видела, как современные мужчины надевают реконструированные плундры и как сложно бывает им добиться баланса в креплении. Интересно отметить, что после того, как они открывали идеальный способ привязывания, почти никто не развязывал плундры и дублет, их стали надевать и снимать как единый костюм, похожий на комбинезон.