— Ты брызжешь слюнями мне в лицо, Матвей!

Разжимаю пальцы и медленно отступаю:

— Что я тут делаю?

— Хороший, мать твою, вопрос! — Юра раздраженно оправляет халат и окидывает меня взглядом. — Ты под чем-то?

— Нет… — медленно моргаю.

— Так я тебе и поверил.

— Я… меня не должно быть тут…

— Согласен, Матвеюшка. А еще ты весь в крови, — мягко сжимает меня за плечи толстыми пальцами и разворачивает к зеркалу.

Рубашка в бурых разводах, ладони в засохших пятнах крови.

— Кого порешил? — ласково спрашивает Юра, и его толстое круглое лицо растягивается в улыбку.

В голове пусто.

— Матвей…

— Возможно, подругу жены, — сипло отвечаю я. — Я к ней ехал.

— Да? — шепчет Юра, совершенно не удивленный моими словами. — Ты ведь знаешь мои принципы, что какими бы бабы стервами ни были, их нельзя трогать? Даже если очень хочется.

Закрываю глаза, пытаясь вырвать из темноты осколки воспоминаний. Визг. Нечеловеческий визг, полный боли и ужаса.

— Полицию вызывать? — испуганно шепчет жена Юры.

— Погоди, успеем.

— Я ее убил.

Юра усаживает меня на софу, подхватывает что-то с моей рубашки у ворота.

— Я все-таки за то, чтобы вызвать полицию, — сипит жена Юры. — Он же не в себе.

— Тихо, женщина, — фыркает он в ответ.

— Да он на тебя кинулся!

— Да я бы его заломал, — Юра что-то разглядывает в своих пальцах. — А можно спросить, за что ты подругу жены порешил? Ты прости мое любопытство, но ты ко мне в дом ворвался, и я имею право знать, что толкнуло высококлассного юриста на мокруху.

У меня голова кружится, и я будто в кошмаре. В вялотекущем кошмаре.

— Матвей.

— Я с ней…. — в голову будто вбивают ржавый гвоздь.

— Ну? Не томи.

— Я и она… — головная боль усиливается, распирает и пульсирует. — Я ее… — язык заплетается. — Жена узнала, и…

— Ты что-нибудь понял из его мычания?

— Да, — флегматично отвечает Юра. — История стара, как мир, моя дорогая. Он отжахал подругу жены, жена узнала, расвирепела, а он…

— Ее убил, — поднимаю взгляд.

— Господи, — сипит жена Юры и оседает на ступени.

— А чем ты ее порешил?

— Не знаю.

— А ты подумай.

— Выпотрошил ножом? — неуверенно спрашиваю я. — План был такой. Вскрыть ее… — меня опять накрывает неконтролируемой злобой, — как свинью…

— Или как собаку, — Юра щурится.

— Нет, — качаю головой и меня отпускает. — Собаки… Собаки мне нравятся. Лиля просила собаку.

Почему я не разрешил Лиле завести собаку? Я ведь никогда не мог противостоять ее просьбам, а вот с собакой был непреклонен.

— Лиля это кто? — спрашивает жена Юры.

— Дочка, — Юра хмурится. — Милая такая девчушка.

— Она меня не простит…

— Ты и ей сказал о своих шашнях? — возмущенно охает Юра. — Ты в своем уме?

— Я должен был. Она бы все равно узнала, Юр. Я облажался.

— Мне не нравятся твои друзья, — зло отзывается жена Юры.

— Он мне не друг, а юрист. Хороший юрист, хваткий, дотошный и упрямый, — отстраненно отвечает Юра.

— Тогда что он тут делает, если не друг?

— Ответишь на этот вопрос, Матвей?

— Я должен был быть с женой и дочерью, толстый ты козел, — шепчу я. Кровь в венах закипает. — А не твоей сраной сделкой заниматься.

— Кстати, я скинул десять килограмм. Так что, я уже не такой толстый козел.

— А вот ни черта незаметно, — рычу я. — Если бы не твоя сделка, если бы…

— Так это я виноват?

— Нет, виноват я, но мне уже нечего терять, Юр. Я и тебя затащу в ад.

— Тяжело будет тебе меня тащить, — он усмехается, — я же толстый. Сам сказал. Я тебя еще раздавлю.

— Харе зубоскалить.

— Ты в моем доме еще и командуешь?

— А кто тебе, урод, эту землю под дом помог отсудить?

— Справедливо, — присаживается рядом, а я в ненависти всматриваюсь в его лицо. Он смеется. — Как тебя накрыло, Матвеюшка.

— Я облажался.

— Я уже это слышал.

— Четырнадцать лет брака, Юр…

— Это не конец света, в самом деле. Женишься еще раз. После отсидки. Есть особо одаренные дамочки, которые текут от зэков. Ты еще тот словоблуд. Таких писем забацаешь, что они кончать будут от твоих строчек. Будут толпой к тебе ломиться с передачками. Твоя жена не единственная женщина… — косит на меня взгляд. — И ты уже это и сам понял.

— Заткнись.

— Может, тебе к мозгоправу?

— В местах не столь отдаленных ведь есть психологи?

— Должны быть, — Юра беззлобно усмехается. — Там за решеткой столько ранимых душ. Убийцы, маньяки, насильники.

— Я чуть жену… — хрипло шепчу я, — не взял силой.

— А, может, взял?

Задумываюсь. Я помню ее крики, укусы и слезы. Рву блузку, но… воспоминание смазывается болью в висках, и я уже сижу у стены.

— Нет… я бы не стал.

— Значит, к убийцам пойдешь, — Юра пожимает плечами. — Там много таких, как ты. У многих срывает башню от баб.

— Это хорошо, — киваю и вновь пялюсь перед собой. — Буду среди своих.

— Поможешь своим писать апелляции. Бывшие юристы на вес золота среди своих-то.

— Это да, — глухо соглашаюсь я, — но уголовка не мой профиль.

— Я в тебя верю, Матвей. Ты толковый мужик, и в уголовке разберешься.

— Вызывай ментов, Юр, — накрываю кровавыми ладонями лицо. — Я готов.

Глава 13. Месяц тяжелый

— Прежде чем я вызову в свою скромную обитель стражей порядка, — Юра внимательно вглядывается в мой профиль, — у меня вопрос, Матвей.

— Да чего тебе надо…

— У подруги твоей жены линька началась?

— Что? — недоуменно смотрю в его круглое и толстое лицо.

Расплывается в улыбке и сует под нос