Письмо было длинным. Папа Юлий читал, не замечая, как смеркается за окном. Бурхард тихо вышел, принёс свечи, зажёг их, ставя канделябр на край стола. А делла Ровере всё читал, а закончив, перечитывал, снова и снова.

«...за полгода я сумел определить местонахождение тринадцати предметов, не считая тех, которыми владеет моя семья. Требуется продолжать поиски дальше, но у меня дурное предчувствие, что моё время на исходе. В любом случае, лучше сделать что-то, чем не сделать ничего. Я собрал все эти артефакты в одном месте в одно время. Они погребены под развалинами базилики Святого Петра, вместе с телами их хозяев. Я настоятельно советую тебе прочесть книгу, прилагаемую к этому письму — это трактат Блаженного Августина, немало знавшего о сущности артефактов. Быть может, тогда ты поймёшь, почему я пишу тебе, моему врагу. Сейчас ты думаешь, что узнал о великой ереси, и в твоих силах предать огласке, что папа Александр пользовался магией, взывал к помощи неведомых христианскому миру демонов. Но подумав, ты поймёшь, что ничего не добьёшься этим. Я мёртв, память обо мне уже и так достаточно скверна, ты не сделаешь её хуже. Но открыв миру тайну артефактов, ты выпустишь стаю ос, которые могут изжалить до смерти тебя самого. Раз ты сумел занять папский престол, значит, вполне понимаешь природу власти. И ты понимаешь, сколько власти лежит сейчас там, в обломках, среди костей. Пусть она там и останется. Ибо когда камень слишком тяжёл, он раздавит тебя самого прежде, чем ты сможешь метнуть его во врага».

Делла Ровере опустил письмо. Уже совсем стемнело, кабинет папы погрузился в полумрак. Бурхард, сложив руки на животе, ждал.

— Ты знал? — спросил Джулиано. — Ты столько лет работал с ним и выполнял его приказы. Конечно, ты знал.

Бурхард молчал. В голосе делла Ровере зазвенело обвинение:

— Разве ты не обязан передать новому понтифику все дела и все секреты Ватикана? Разве не это твой долг?

— Именно это, — отозвался старый секретарь, переживший трёх пап. — Я хранитель секретов Ватикана, ваше святейшество, это истинно так. Но мне не принадлежали секреты семейства Борджиа. Я не имел права их выдать.

Делла Ровере хотел возмутиться, но сдержал себя. Этот старый лис неспроста занимает должность, за которую готовы рвать глотки представители лучших родов Италии. Борджиа знал, что ему можно доверять. Что ж... как ни абсурдно, это значит, что и делла Ровере может ему доверять.

— Это все, правда? Про артефакты?

— Да.

— И разные глаза Родриго и его детей... это не от того, что они заключили союз с дьяволом?

— Нет.

— И Родриго действительно обрушил собор? Он убил всех тех людей, чтобы собрать артефакты в одном месте?

Бурхард молчал.

Делла Ровере устало стащил с головы тиару. Взъерошил свои чёрные, густые, без тени проседи волосы, которые так нравились женщинам. Папский перстень тяжело блеснул на руке, прочесавшей всклокоченные пряди.

— Мне надо подумать, — сказал он, наконец — И прочесть эту книгу. Принеси больше свечей. Я ещё поработаю.

Он читал и думал до рассвета.

Наутро булла, указывавшая начать перестройку собора, была представлена кардинальской коллегии и одобрена ею. Руководство строительством было поручено Донато Браманте, выдающемуся архитектору, которым делла Ровере давно восхищался. Браманте имел с папой Юлием длинный и странный разговор за закрытыми дверями, оставивший маэстро в недоумении. Откуда-то папа знал, что под завалами среди тел находятся некие предметы, вроде украшений, из серебряного металла. Под страхом анафемы, кому бы то ни было из строителей, запрещалось прикасаться к этим предметам. Следовало распланировать работы, а затем спроектировать новый собор так, чтобы эти фигурки остались там, где лежат. Хорошо бы, добавил папа, соорудить вокруг них нечто вроде небольшой комнаты, вход в которую будет тщательно замаскирован. Всё это показалось маэстро Браманте более чем странным, но кто он был такой, чтобы оспаривать волю наместника Святого Петра на земле?

Строительство собора заняло несколько лет. Каждую неделю папа Юлий находил время, чтобы посетить работы и лично посмотреть, как продвигается дело. Он прохаживался, пачкая полы сутаны в строительном мусоре, песке и каменной крошке, и по его непроницаемому взгляду невозможно было прочесть его мысли. Только сам Джулиано делла Ровере знал, что большую часть времени в этих прогулках он проводил, мысленно общаясь с дьяволом. Дьявол схватил его сердце когтями, без конца перечисляя названия фигурок, находящихся совсем рядом, и те невообразимые способности, которыми они могли одарить. Возьми хотя бы одну, нашёптывал дьявол, только одну — и ты станешь непобедим. Возьми две — и ты станешь владыкой мира. А с тринадцатью... с тринадцатью ты сам станешь богом, Джулиано.

Но Джулиано не хотелось быть богом. Он знал, что боги не живут долго. И что на каждого бога всегда найдётся свой дьявол.

Через три года после смерти папы Александра VI его злейший враг Джулиано делла Ровере, наконец, примирился с ним. Появилось что-то, более высокое, более важное, чем они оба. Великое дело, которые они делали вместе — один начал, другой продолжил, чтобы передать затем дальше.

Теперь у них была общая тайна.