«Боже мой, как же хорошо! – подумала Татьяна, прихлебывая кисловатый напиток. – Как в той статье говорилось? Если муж хотя бы раз в неделю не отпускает жену в хамам, она может подать на развод. Это, между прочим, записано в турецком законодательстве. И правильно! Лишить женщину такого блаженства – это же садизм какой-то…»

Через несколько минут из парной вышла пара, которая вместе с Дроновой принимала пилинг и мыльный массаж. К устроившемуся на дальнем от Татьяны лежаке мужчине тут же подскочил парикмахер – судя по торчащим из нагрудного кармана ножницам и расческе. Диалога между цирюльником и клиентом Дронова не слышала, но видела, как толстяк, прикрывая ладонями макушку, мотал головой. Потом в руках брадобрея неведомым образом появилась миска, при виде которой мужчина с неожиданной для человека его комплекции прытью вскочил на ноги и замахал руками.

Расстроенный цирюльник нехотя поплелся в противоположный угол зала и плюхнул миску на стоящий рядом с дроновской кушеткой столик. Татьяна скосила глаза. Похоже на разведенную хну. Потянула носом воздух. Точно – хна! Все понятно. Брадобрей предложил клиенту местную экзотику: побрить голову налысо, а бороду покрасить в рыжий цвет – но тот категорически отказался.

Дронова допивала вторую чашку чая, когда в холл влетела знакомая брюнетка. Взяв за руку, она стащила Таню с кушетки и повела ее в массажную кабинку. Там велела лечь на живот, опустить лицо в проделанную в изголовье массажного стола дырку и ждать.

Комнатку освещал только крошечный ночничок под бордовым абажуром. Массажист просочился в кабинку беззвучно. Услышав приветствие, сказанное по-русски глубоким баритоном, Дронова вздрогнула и хотела ответить, вытащив физиономию из дырки, но мягкая ладонь властно надавила ей на затылок. С замком дроновского лифчика профессионал справился еще ловчее, чем кореянка. Выдернув бюстгальтер из-под Таниной груди, Дурдемир положил его рядом с правым ухом клиентки. Дронову обдало жаром, уши у нее запылали, а обладатель баритона, обильно полив широкую Танину спину маслом, приступил к делу: беспощадно мял и скатывал в валики целлюлит, гнал волну сначала от шеи к ягодицам, а потом обратно. Закончив со спиной, принялся за внутреннюю сторону бедер. Раскинув ноги клиентки на ширину плеч, Дурдемир то и дело врезался ребром ладони в промежность. Тане стало нестерпимо стыдно и страшно: а вдруг этот умелец доведет ее до оргазма, и она взвоет, как сирена, на весь центр здоровья?

– Теперь будем живот, – распорядился баритон.

Облегченно вздохнув, Татьяна извлекла физиономию из дырки и, приподнявшись на локтях, вознамерилась перевернуться. Но тут ее взгляд упал на свисающие двумя большими дынями груди – и она шмякнулась обратно. Пошарила правой рукой в изголовье, нащупала лифчик и застыла, сжимая его в кулаке.

Дурдемир ловко, как давеча брюнетка банкноты, вытащил бюстгальтер из Таниной руки и вложил туда небольшое полотенце. Дронова из дырки пискнула:

– Спасибо.

Обернув торс, она легла на спину и тут же закрыла глаза. В течение следующих пяти минут Дурдемир мял ее живот. Потом вдруг, взявшись за резинку трусов, потянул их вниз. Татьяна перехватила плавки почти у колен, натянула их до пупа и помотала головой:

– Так не надо.

– Надо. Целлюлит. Много. Вот здесь. – Массажист по-хозяйски похлопал клиентку по бедру.

– Не надо. Там у меня все хорошо. Лучше вот здесь. – Дронова приподнялась и ткнула пальцем свободной руки (другой она придерживала на груди полотенце) в коленку.

Минуты до окончания сеанса показались вечностью. Перед тем как уйти, Дурдемир склонился на пылающей Таниной физиономией:

– Тебе понравилось?

– Да, – выдавила из себя она.

– Ты живешь Москва? – Горячее дыхание долетало до щеки, и Таня отодвинула голову вправо.

– Да.

– Я зимой еду Москва. Работать. Пиши свой телефон.

– У меня есть муж, он скоро сюда приедет… – Таня надеялась, что Дурдемир уйдет, но он продолжал стоять рядом и – она могла в этом поклясться, хотя глаза по-прежнему были закрыты, – беззастенчиво рассматривал ее пунцовую физиономию, покрывшиеся красными пятнами шею, плечи. Она еще плотнее прижала к груди полотенце и стала развивать тему мужа: – У него проблемы с верхним отделом позвоночника… Рука немеет, шея плохо поворачивается. Я его к вам приведу.

– Завтра приходи, буду опять массаж. Пиши свой телефон Москва.

Бюстгальтер никак не хотел застегиваться – дурацкие железные пластинки выскакивали из дрожащих пальцев. Так и не сумев с ними справиться, Таня завернулась в клетчатую тряпочку и пулей вылетела в раздевалку. Там натянула на себя сарафан и, не глядя в сторону ресепшн, выскользнула на улицу.

– Маньяк, натуральный маньяк! Дуремар уродский… – шептала она себе под нос, торопливо шагая к бару возле бассейна. – Сказала же, что замужем… Ни за что больше сюда не пойду, даже за сдачей – пусть подавятся.

Темнокожий бармен встретил Таню улыбкой и радостным приветствием. Она не ответила. Получая стакан с соком, еле слышно буркнула «сенькю» и несколько метров до шезлонга преодолела чуть ли не строевым шагом. Воспоминание о том, как утром она услаждала взор бармена раскачиванием пышных бедер, отозвалось в Тане новым приступом стыда.

Ужинать Дронова отправилась на нулевой этаж главного корпуса в японский ресторан. Для этого утром, сразу после завтрака, ей пришлось заказать пропуск в автомате, выполнявшем роль метрдотеля, – он выплевывал бумажку в ответ на введенную информацию: специализация кабака (итальянский, мексиканский, рыбный, японский), количество мест и время.

На входе в украшенное красными и оранжевыми фонариками помещение стоял крошечный то ли китаец, то ли кореец. Забирая талоны, он кланялся так низко, что верхом своего высокого накрахмаленного колпака то и дело задевал гостей по животам.

Туристы рассаживались вдоль длинной стойки, когда со стороны входа раздался высокий негодующий голос:

– Чего ты руки-то растопырил? Я Васильева из триста четвертого номера! Живу я здесь, понял? У-у, нерусь безъязыкая! Все включено у меня, за все уплачено и за твою японскую бурду тоже! Да господи ты, боже мой! Чего ты кланяешься-то и ручонками машешь? Товарищи, есть тут кто, кто по-ихнему разговаривать может?

Таня посмотрела налево, потом направо. Соотечественников среди трех десятков любителей японской кухни хватало, но никто из них не собирался в этом признаваться, не желая стать посмешищем. Дронова вздохнула, отодвинула тяжелый стул и двинулась на выручку Васильевой из 304 номера.

– Добрый вечер.

– Здрассте! Ой, спасибочки, что вызвались! Объясните этому недомерку, что у меня это… онлайн эксклюзив… все включено, значит. Могу есть, где хочу.

– А вы заказывали себе здесь место?

– Чего?

– Понимаете, в ресторанах а ла карте, то есть специализированных, как этот, места нужно резервировать с утра.