– А как, по-вашему, следует обращаться с репортерами? – усмехнулась она, почувствовав, что ведет себя не слишком умно, потому что собеседница покраснела еще гуще.

– Конечно, я могу попытаться отделаться от них, – ответила мисс Дорсет немного обиженно, – но порой лучший выход из положения – выступить с каким-то заявлением для прессы. В галерее нет никого, кто может принимать подобные решения. Предполагаю, что за старшую теперь я. Но я не в состоянии разыскать даже Лукара. Его все еще нет на месте.

– А ведь уже за полдень, не так ли?

– Почти половина первого. Я позвонила ему домой, и мне сказали, что он уехал оттуда еще в девять часов. Ума не приложу, где он может находиться, – голос мисс Дорсет стал ворчливым. – В некоторой степени без него даже лучше, но он может знать, что именно произошло. Кто-то же должен знать это. У меня нервы на пределе, мисс Айвори. Я могу выдержать многое, если рядом кто-то из начальства, но справляться в одиночку я не привыкла, а потому…

– Разумеется, не привыкли, мисс Дорсет, – кивнула Фрэнсис, взяв ее за руку. – Все случилось внезапно, но вам не следует беспокоиться. Мы справимся. Возвращайтесь обратно и работайте в обычном режиме. Если кто-то начнет приставать к вам с расспросами о Роберте, направляйте их ко мне, и я сама с ними поговорю. Найдите Лукара как можно скорее. Полиция захочет побеседовать с ним.

Она сделала паузу. Мисс Дорсет смотрела на нее с любопытством, в выражении ее лица смешались страх и волнение.

– Значит, все-таки было совершено преступление? Я что-то слышала, но не хотела ни у кого пока выпытывать подробности. Кто же виновен?

– Полиция сейчас выясняет.

Разговор получался странным. Обе избегали употреблять слово «убийство». Руки мисс Дорсет заметно тряслись, губы дрожали.

– Просто жуть берет, – сказала она. – Более ста лет у нас не случалось ни намека на скандал, а теперь, когда здесь нет вашего отца, столько всего сразу навалилось! Вы уверены, что мистер Роберт не мог покончить с собой?

– Уверена. Понимаете, он был найден в стенном шкафу. Его тело там кто-то спрятал.

– Я совершенно потрясена, – вздохнула мисс Дорсет. – Мне, признаться, часто приходила в голову мысль, что я стану делать, если когда-нибудь столкнусь с… С преступлением вроде этого. Но сейчас, когда все произошло, это оказалось всего лишь еще одним страшным происшествием в нашей жизни, верно? Я хочу сказать, что перед нами стоит задача, требующая практического решения. Мисс Айвори, я не стала бы рассказывать об этом никому другому, но мистер Лукар той ночью задержался в вашем доме. Вы знали об этом?

– Да. Я видела его.

– Вот как… Если бы все обстояло иначе, я бы могла хоть что-то понять. Или если бы он сам наложил на себя руки…

– Отчего же? Роберт был человеком нервным, но отнюдь не склонным к самоубийству.

– Вы действительно так считаете?

– А у вас есть основания утверждать обратное?

Мисс Дорсет замялась, но, когда снова заговорила, смысл ее фразы оказался настолько удивительным, что во второй раз за день Фрэнсис ощутила, будто кто-то сильно ударил ее в грудь.

– Он никогда не рассказывал вам о свисте по телефону? – спросила мисс Дорсет. – Значит, не рассказывал. Тогда прошу вас, ради всего святого, не упоминайте никому об этом. Вероятно, тот случай не имел никакого значения. Мне самой не следовало ни о чем таком говорить, но я настолько расстроена сегодня, что не понимаю мотивов своих поступков. Вернусь в галерею, нельзя так надолго покидать ее. Рада была застать вас здесь. Вы напоминаете мне своего отца. Вы знаете, насколько похожи на него? В любое время, если я понадоблюсь, пошлите за мной. Я буду там.

Фрэнсис схватила мисс Дорсет за плечо, когда та уже повернулась, чтобы уйти.

– Судя по вашим словам, вы считали Роберта сумасшедшим?

– Да, у меня возникали подобные мысли, – ответила мисс Дорсет. – Они бы и вас посетили, знай вы его так же хорошо, как я.

Фрэнсис наблюдала за ней, пока она спускалась по лестнице: в туфлях без каблуков, потрясенная, сбитая с толку, но, несомненно, отважная и верная сотрудница их фирмы.

Самая юная представительница семьи Айвори замерла в нерешительности. В комнате Габриэллы все затихло, и Фрэнсис воспользовалась возможностью побыть в одиночестве. Ей отчаянно нужна была передышка, пара минут, чтобы взять себя в руки и суметь отделить факты от сумбура предположений и загадок. Она с облегчением поспешила вернуться к себе в прохладную спальню. Но ощущение спокойствия исчезло, когда высокий и стройный мужчина, стоявший у окна, повернулся и приблизился к ней.

– Привет, герцогиня! – воскликнул Дэвид Филд. – Я так и подумал, что ты рано или поздно непременно появишься здесь. Надеюсь, твои нервы в порядке?

Он стоял и смотрел на нее сверху вниз, протягивая открытый футляр с сигаретами, и Фрэнсис отметила, до чего же он хорош собой, что отчасти могло даже огорчать, поскольку она догадывалась, скольким другим женщинам приходила в голову такая же мысль.

– О чем они тебя спрашивали? – нетерпеливо произнес Дэвид, закуривая. – Ведь Роберта убили, не так ли?

– Похоже на то. – Фрэнсис отметила, что в его глазах не было страха, только тревога за нее.

– Главный источник информации для нас – милый старый шотландец, – продолжил Дэвид небрежным тоном. – Тебе не следует опасаться его. Вероятно, он даже честен. Со мной разговаривал отцовским тоном. У меня сразу возникло желание доверить ему все свои секреты. Так что происходит? Почему у тебя округлились глаза?

Фрэнсис, не догадывавшаяся, что эмоции отразились на лице, не сразу нашла объяснение.

– Со мной все в порядке, – поспешно заверила она, но Дэвид лишь рассмеялся и приобнял ее за плечи.

Жест получился таким же дружеским, как и тон его общения с ней.

– Ты считаешь меня простаком, верно? – произнес Дэвид. – Ты такая милая и очень доверчивая. Я же более опытен в житейских делах, хотя порой сам не осознаю это. Кстати, я кое-что вспомнил: ты хорошо сыграла роль сестры милосердия на прошлой неделе, смазав мне ранку на руке йодом.

Фрэнсис припомнила тот маленький инцидент. Дэвид утром пришел к ней, чтобы обсудить, как им лучше объявить о своей помолвке, удивив ее своим смущенным видом. И пока они разговаривали, она заметила содранную кожу на костяшке одного из пальцев и настояла на немедленном применении антисептика. Они стояли в кухне, Фрэнсис смазывала йодом ранку и рассказывала о том, как Роберт сбежал из дома в свой любимый клуб. Значит, это произошло на следующее утро после смерти Роберта.

– Да, помню, – кивнула Фрэнсис. – А почему ты спрашиваешь?

Дэвид вытянул правую руку ладонью вниз, чтобы она смогла рассмотреть ее.

– Полностью исцелен, – улыбнулся он. – Даже шрама не осталось. Ты когда-нибудь слышала о Кориолане?