Блядь, я даже не был с ней лично знаком! Никогда не общался. Но подсознательно заклеймил ее своей, не давая никому и на шаг подступиться к девчонке. Хрен его знает, чем она взяла меня. Может быть, своим стойким характером, который проявился тогда в библиотеке в начале первого семестра, когда она только поступила. Мы тогда с парнями готовили курсачи. По одиночке дома было скучно, вот мы и завалились в храм знаний, чтобы хоть немного развлечься, пока качали из сети готовые материалы. Я помню, как Поля вошла в библиотеку. Внимательно осматривалась по сторонам, прижимая к себе стопку книг, облизывала губы, как будто они у нее постоянно пересыхали. Здоровалась со студентами, которые ее знать не знали и косились на нее, как на инопланетянку. А мне так захотелось прикрикнуть на них! Ну обломитесь, что ли, поздоровавшись с девочкой? До сих пор не могу понять, почему тогда меня это так зацепило. Но именно в тот момент я внимательно посмотрел на Полину. Мне она показалась очень одинокой. Как будто брошенной кем-то. Как бездомный котенок. Захотелось подобрать. И брать. И еще брать. Поспать и повторить. Но что меня совсем рубануло, так это момент, когда Полина, засмотревшись на уходящие под потолок книжные полки, наткнулась на Семена с параллельного потока, и выронила свои книги. Этот ушлепок нарычал на нее, еще и толкнул в плечо, отчего Поля, потеряв равновесие, рухнула на задницу. При этом она сдержанно извинилась и не начала плакать или прятать лицо. Черт его знает, почему это так задело меня тогда. Возможно из-за того, что я видел всю ситуацию с самого начала, или то, что в Сэме увидел себя. Потому что, если бы кто-то напоролся на меня и опрокинул книги, я бы повел себя точно так же. В общем, меня дернуло, как от ожога. Я рванул… нет, не Полине помогать, а разобраться с Семеном. Поговорили мы тогда знатно, на следующий день оба остались дома замазывать синяки.

В тот период в моей семье происходил практически Армагеддон, потому что отец мог потерять бизнес и сесть надолго, а мы бы при этом лишились всего. Вся семья была на нервах, и я такой же. Ситуация реально казалась беспросветной. В общем, наложилось все одно на другое, вот я и среагировал остро на поведение Сэма. Неправильно, наверное, но уж как получилось.

С тех пор я не спускал глаз с Полины. Мне казалось, что я просто отмываю свою карму, приглядывая за девчонкой, но не приближался к ней, потому что понимал: сломаю. Чем больше я наблюдал за ней, тем сильнее осознавал, что не хочу, чтобы ее даже погнули. А я бы непременно все испортил. Вся агрессия, которая курсировала во мне, вся кровь, которая кипела, вся испытанная мною боль – все выливалось на гонках и в драках. И, конечно, с помощью секса. Так я удерживал хрупкий баланс моего мироздания.

В тот вечер, когда на моей вечеринке появилась Полина, я понял, что все изменится, и требовалось быстро принять решение. Правильным было послать Полю и отодрать девку, которая полировала задницей мои колени. Но я все перепутал. Послал девку и трахнул Полину. А все потому что, как только она вошла, к ней начал подкатывать Саня. Подливал ей вино, развлекал, улыбался, заглядывал в глаза. Так обычно он клеил девок. Изначально я собирался просто проследить за Федотовой и в случае, если Саня распустит руки, просто успокоить друга, подсунув ему соску, а потом убедиться, что Поля уехала домой и добралась без происшествий. Но что-то пошло не так. Пьяная Полина, блеснувшая остроумием, выбила почву у меня из-под ног. Опять же, девушка в таком состоянии не всегда отвечает за свои поступки, и, будь я джентльменом, не воспользовался бы ее положением. Но я и джентльмен – это полярные понятия, которые никогда не будут сосуществовать в тандеме.

К чертям все покатилось, когда я попробовал Полину. Это как сорвать стоп-кран. Впервые вкусить шоколад. Спрыгнуть с парашютом. Когда страшно, но жутко увлекательно. А когда сделаешь это, удивляешься, почему не сделал раньше. Вот я и удивлялся. У меня ехала крыша. Каждый раз, когда я облизывал нежную кожу, чувствовал ладонью частое сердцебиение под упругой грудью, когда вдыхал ее аромат или насыщался звуком ее прерывистого, поверхностного дыхания. Поля как наркотик, который вызывает привыкание после первой дозы. И мне стало страшно. Пиздец, как страшно. Как будто если я сейчас просто отпущу себя, то назад дороги не будет. Я потеряю себя и все, что мне дорого. Поэтому я поступил как трус: попытался убедить себя, что она ничем не отличается от остальных девок, и сделал те снимки. Внутри меня все переворачивалось, когда я слышал щелчки, как на затворе камеры, которые издает телефон при фотографировании. Каждый такой щелчок для меня был похож на выстрел. Я понимал это краем сознания, но все равно продолжал их делать.

Проснувшись утром после той ночи, я не сразу сообразил, что что-то не так. И только когда вошел в чат нашей банды в соцсетях, меня словно обдало ледяной водой. На Полину делали ставки, потому что «сиськи зачетные», «девка сладкая»… Я обнаружил еще море эпитетов в адрес девушки, которую подобное могло бы раздавить. И, к несчастью, случившееся просто уничтожило ее.

Я успела дойти до угла здания, когда почувствовала хватку на своем локте, в ответ резко развернулась, замахнувшись рюкзаком. Но Тарханов славился своей реакцией, поэтому проворно увернулся от удара, и я угодила только в плечо. А очень хотелось в голову.

– Да что тебе от меня надо?! – выкрикнула я.

– Давай отвезу.

– Куда?

– Ну, куда тебе там надо? Туда и отвезу.

Неожиданно. Но неуместно.

Прищурившись, я смотрела на Эмиля. Такой красивый, а внутри испорченный. Вот что за несправедливость? Насквозь прогнившая сущность при такой невероятной оболочке. Иногда красивые душой люди недополучают ласку и внимание, потому что им не повезло с внешностью, в то время как одаренные внешне оказываются гнилыми изнутри. Наверное, это закон баланса, но насколько же он несправедливый.

– Мне от тебя ничего не надо, – наконец процедила я сквозь зубы и выдернула руку из его хватки. – И хватит таскаться за мной.

– Поля, не тебе приказывать мне, куда таскаться! – рявкнул он, его настроение изменилось за секунду.

– Зачем ты приезжаешь? – устало спросила я.

– Чтобы проследить, что с тобой все нормально.

– У тебя биполярка, Тарханов? – спросила прищурившись. – Беспокойся о своих друзьях-мерзавцах, таких же, как и ты. Тебе ведь с ними все время проводить, не со мной.

– Хочу с тобой, – упрямо повторил он сказанное ранее.

– Не обломится, – грубо ответила я, развернулась и пошагала к парку.

– Я вырву ноги любому мужику, который к тебе приблизится! – донесся мне в спину злобный голос. Я остановилась как вкопанная, сделала пару глубоких вдохов и, сжав кулаки, снова повернулась лицом к Эмилю. Над ним как будто нависла грозовая туча, он стал мрачным и каким-то… подавляющим. – Ты моя, ясно? – чеканил каждое слово, и они впивались в меня острыми копьями, прошивая внутренности. – Если ты легла в мою постель, то ты моя, Полина, – добавил он тише, приблизившись ко мне.