– Первый владелец этой недвижимости был несколько эксцентричным человеком, – чирикала позади него мисс Пирсон, – но он не жалел средств, когда строил это здание.

Эксцентричным! В последнее время Джо слишком часто слышал это слово, в переводе обозначавшее – сумасшедшим.

На столах виднелись следы подтеков, и слышался подозрительный шелест, который подсказывал ему, что место кишит крысами. Но все это не имело значения. Фабрике по производству наполнителя для кошачьих туалетов не нужны были мраморные лестницы и каменные ванны. Они лишь повышали цену, и Джо подсчитал, что снести санаторий обойдется дешевле, чем пытаться реконструировать, этот древний мавзолей.

Впрочем, здесь было много хорошей ровной земли. Все, что нужно сделать, – это договориться о минимальной цене и получить права на разработку минералов. Дело было несложным. Они откроют производство в течение двенадцати месяцев.

Джо ехал обратно в «Даму с сомнительной репутацией» и думал о том, что можно сделать пару звонков, чтобы дело закрутилось, а самому задержаться здесь еще на пару дней. Тут он посмотрел на дорогу и выжал педаль тормоза, замедлил ход и несколько раз закрыл и открыл глаза.

Может, он ударился головой о фаллическую колонну и у него галлюцинации? Потому что, так или иначе, но на обочине показался Наполеон верхом на коне.

Давно почивший самопровозглашенный император Франции был при полном параде, включая фирменную императорскую шляпу, которая возвышалась над его головой, словно мост. Он о чем-то беседовал с парнем в бейсболке, который сидел на тракторе с открытой кабиной.

Джо медленно проехал мимо. Он заметил, что у Наполеона морщинистое лицо и черные волосы. Когда Наполеон посмотрел на него и увидел, что Джо чуть шею не свернул в надежде получше все рассмотреть, то с достоинством кивнул ему. Джо едва удержался, чтобы не ущипнуть себя.

Ну уж нет, через пару дней он здесь совсем свихнется! Чем скорее он будет в Куксвилле, тем лучше.

– Мне надо отослать письма по электронной почте, – сказал Джо после того, как несколько раз безуспешно попытался проверить входящие сообщения на мобильном телефоне у себя в комнате. – Ты не против, если я воспользуюсь твоим кабинетом?

– Нет, конечно, не против, – сказала Эмили. – Чувствуй себя как дома.

Джо сделал вид, что на кухню к Эмили его привели дела, но его просто-напросто соблазнил аромат ее стряпни.

Он покачал головой:

– Я думал, что Нью-Йорк полон странными людьми, но сегодня утром я проехал мимо Наполеона.

Эмили продолжила перекладывать печенье с противня в корзинку. Словно почувствовав, что он исходит слюной, она протянула ему корзинку:

– Угощайся.

– Спасибо. – Джо впился зубами в хрустящую корочку, под которой оказалось мягкое и еще горячее пропекшееся тесто. И как он мог раньше есть печенье из упаковки?

– Это Гельмут Шоль.

– А мне показалось, что здесь есть имбирь, – сказал Джо, прожевывая печенье.

– Наполеон. Его настоящее имя Гельмут Шоль. Джо проглотил печенье и взял еще два.

– Немец, а притворяется Наполеоном? Если у него мания величия и ему надо кем-то вырядиться, то почему он не выбрал Гитлера?

– Ну… – Эмили задумалась и повернулась к нему лицом, сжимая в руке металлическое приспособление, которое она использовала для снятия выпечки с противня. – Гельмут любит лошадей. А я что-то не припомню, чтобы видела Гитлера на лошади.

– Да и Наполеон не кричит «яволь».

Джо решил, что воздух в Бивертоне делает даже нормальных людей сумасшедшими. Например, его. Он не был в числе выпущенных на свободу пациентов доктора Бивера после того, как обанкротился санаторий, так что на это не спишешь его помешательства за последние тридцать часов, проведенных здесь. Где-то между похабными мыслями о своей хозяйке, украденным разжиревшей кошкой сном и встречами с «эксцентричными» местными жителями он перестал чувствовать себя уравновешенным человеком. Нужно срочно уезжать!

Пока Джо раздумывал – убьет его Эмили за то, что он возьмет еще одно печенье или нет, вошла тетушка Лидия, – нет, даже не вошла, а ввалилась, пошатываясь. Расставляя ноги на предельную ширину, она морщилась при каждом шаге. Не слишком разбираясь в старушках, Джо держал язык за зубами, но Эмили тут же побросала все и кинулась к ней.

– Тетушка Лидия, что случилось?

– Не суетись, девочка. Я просто надела кожаные ремни. Слышала, что это эротично. Ха! И что эротичного в том, что тебе всю задницу натерло?

– А где ты взяла эти ремни? – спросила Эмили.

Не обращая внимания на Эмили, старушка повернулась к Джо и спросила его, как будто это он был во всем виноват:

– По-вашему, это эротично?

Джо решил, что первый ответ, пришедший ему в голову: «Зависит от того, кто их носит», – прозвучит не совсем тактично, поэтому он остановился на безобидном пожимании плечами. Если на Эмили не будет ничего, кроме ремней и фартука, то это будет эротично. О да! Чертовски эротично.

– Так где же ты их взяла? – повторила тетушка Олив вопрос Эмили, входя в комнату.

Лидия, посмотрев на него так, словно он расстроил ее своим ответом, прошлась по кругу, изображая корову на льду.

– Не вы одни такие умные, знаете ли. Заказала по почте. Хотела надеть это как костюм для пьесы. Но теперь, наверное, не стану.

Олив и Эмили переглянулись.

– А что еще тебе прислали?

Она коварно улыбнулась. Старушка Лидия выглядела такой довольной собой, что Джо был уверен: ее ответ никому, кроме нее самой, не понравится.

– Две помады. И только-то. Эмили протянула руку:

– Покажи мне.

Старушка достала из кармана своих вельветовых штанов цвета лайма помаду и подала ее Эмили. Девушка открыла тубу и повернула ее у основания. Туба завибрировала, и Эмили от неожиданности подпрыгнула, а Лидия засмеялась так, что по щекам ее потекли слезы.

– Значит, кожаные ремни и помада-вибратор. Что еще?

Джо ни разу раньше не видел вибратор, замаскированный под помаду, поэтому вытянул шею, чтобы получше рассмотреть.

– Ничего. Я хотела еще заказать вибратор в виде кролика, но после этих ремней сомневаюсь.

– Постыдилась бы, в твоем-то возрасте. Ты что, хочешь, чтобы люди узнали о том, что ты покупаешь такие вещи?

– Никто не узнает, милая, я воспользовалась твоим именем.

В повисшей тишине Джо услышал, как тикают старые часы, затем, к его удивлению, Эмили рассмеялась и продолжила перекладывать печенье. Остальные тоже словно забыли о случившемся и принялись нетерпеливо принюхиваться. Джо только сейчас заметил, что Эмили ведет себя как бабуля, стряпая печенье и одеваясь в фартуки, а пожилые дамы, напротив, словно легкомысленные девочки, покупают себе кожаные ремешки и болтают всякую ерунду. Они как будто поменялись ролями.