— Еще бы. Все газеты пестрили.

— Так вот, меня пытались убедить, что концерн этот — дело государственной важности, поэтому к Кожухову и приставили охрану. Якобы ему кто-то угрожал, а он, пользуясь своими связями в силовых ведомствах, заручился их поддержкой.

— Угу, — нахмурился Турецкий, — чисто по знакомству. Чего уж там — дело житейское.

— Житейское не житейское, но вся эта история произошла накануне президентских выборов. Я, конечно, не утверждаю, что выборы и это убийство каким-то боком связаны, но не рассматривать эту версию мы не можем. Я тебе так скажу: у этого дела ноги растут из такого места, что нам и не снилось.

— Это точно. Как бы нам с тобой самим не оказаться в этом веселом месте, — заметил Турецкий.

Меркулов откинулся на спинку стула и весело посмотрел на друга:

— Очень даже просто, Саня. Ты ведь знаешь, как это нынче делается. Достаточно цифрового фотоаппарата и одного хорошего компьютера, чтобы превратить мать Терезу во врага человечества. В общем, так. Продвигаться вперед нужно, от нас ждут результатов, но продвигаться нужно аккуратно. Каждое свое действие согласовывай со мной, понял?

— Чтобы, если что, твоя голова полетела вместо моей?

— Моя больше, — с улыбкой сказал Меркулов, — по ней в любом случае не промахнешься. Да и катиться, если что, нашим головам вместе. Так что не расстраивайся.

— А поговорить-то с этими охранниками можно?

— Нет. Человек, с которым я говорил, утверждает, что этих людей нет в Москве.

— А где они?

— Не то в Гондурасе, не то еще где-то. Короче, далеко. Человек, с которым я беседовал, утверждает, что Кожухов пришел на спектакль один. Охрану к тому времени уже сняли. Якобы Кожухов успокоился и сам отказался от охраны.

— А как же пустые кресла рядом с Кожуховым?

— Об этом они ничего не знают.

— Ну а фамилии-то этих охранников можно узнать?

Меркулов покачал головой:

— Нет. Оба они заняты в секретной операции, и их фамилии не подлежат разглашению.

— В Гондурасе? — поинтересовался Турецкий.

— В нем, — кивнул Меркулов.

— Черт знает что такое! Легче получить информацию в ФБР, чем в родном ФСБ!

— Спокойней, Саша, — мягко сказал Меркулов. — Нам ведь с тобой к этому не привыкать. Как-нибудь выясним сами. Кстати, в последнее время у тебя усталый вид. Спишь-то нормально?

— Нормально. Только мало. В последнее время все какие-то рожи снятся. Из прошлых дел. Бандиты, воры, продажные чиновники, убийцы… Будто хороводы вокруг меня водят.

Меркулов внимательно посмотрел на Турецкого.

— Это у тебя наступает период переосмысления жизни. Поверь мне, он скоро пройдет. Все устаканится. Ешь побольше витаминов, чаще бывай на свежем воздухе и читай Толстого.

— Может, мне лучше сменить работу? — съязвил Турецкий.

— Не поможет. Как сказал кто-то из великих, не мы выбираем работу, а она нас. Толковая, между прочим, мысль. Кстати, ты еще не встречался с Кротовым?

— Сегодня встречусь… — Александр Борисович поднял руку и глянул на часы: — Через час и десять минут я должен быть у него.

Меркулов улыбнулся:

— Забавный персонаж. Родиться бы ему лет на сорок раньше, стал бы Штирлицем. Кстати, Александр Борисович, по поводу этой записки, которую извлекли из тела Богачева… Пленка на самом деле есть. Я понял это по тому, как напряглось лицо у… — Меркулов замялся.

— У человека, с которым ты разговаривал? — подсказал Турецкий.

— Именно. Однако, когда я спросил его, что это за пленка, он заявил, что ничего об этом не знает.

— Вероятно, эта информация тоже не подлежит разглашению?

— Вероятно. А насчет буковок… ну, помнишь — Дем…ев… Да…лов… В общем, мне официально заявили, что людей с похожими фамилиями в ФСБ нет. Правда, полчаса спустя, обратившись за консультацией к другому представителю ФСБ, я узнал, что в службе работает некий Владимир Дементьев. Как тебе такие словесные фокусы?

— Как в детсадовском цирке. Когда малыш-фокусник хочет обмануть взрослых дядь и теть, а в итоге обманывает сам себя.

— Вот именно. Забавно, Саня, но чем мрачнее у тебя физиономия, тем тоньше чувство юмора.

— Защитная реакция организма против невзгод, — объяснил Турецкий. — А вообще, где тонко, там и рвется. Где сейчас этот Дементьев?

— В Москве. — Меркулов выдвинул ящик стола, вынул из него листок бумаги и бросил на стол: — Вот его телефон. Майор ФСБ Владимир Алексеевич Дементьев. Только звони быстрее, пока этого архаровца и впрямь не услали по делам службы куда-нибудь в Гондурас.

— О'кей, как говорит молодежь. От тебя можно?

— Валяй.

Турецкий протянул руку и снял телефонную трубку. Быстро набрал номер.

— Здравствуйте. Могу я поговорить с Владимиром Алексеевичем Дементьевым?.. Во сколько?.. Нет, девушка. Меня это не устроит… Да, передайте ему, чтобы перезвонил следователю Генеральной прокуратуры Александру Борисовичу Турецкому. Записали?.. Отлично. Нет, не Елецкому, а Турецкому. Турция… Да. Телефон простой. — Турецкий дважды продиктовал номер своего телефона. — Я попробую про-звониться ему на мобильник. Спасибо.

Он нажал пальцами на рычаг и вопросительно посмотрел на Меркулова.

— Давай, — разрешил тот.

Турецкий положил перед собой листок бумаги и набрал номер сотового телефона майора Дементьева. Долго держал трубку у уха, затем протянул руку, чтобы нажать отбой, но вдруг остановился.

— Алло! — почти крикнул он в трубку. — Владимир Алексеевич?.. Здравствуйте. Вас беспокоит следователь Генпрокуратуры Александр Борисович Турецкий. У меня к вам важный разговор… Что?.. Я понимаю, и все же вам придется меня выслушать. Дело вот в чем. Нам стало известно, что вы охраняли главного редактора «Российских известий» Матвея Ивановича Кожухова. Как раз в день его убийства… Нет… Нет. Это не важно. Мы обязаны это знать, а из каких источников — это уже наше дело. Так вот, сами понимаете, что у нас накопилось огромное количество вопросов, на которые вы обязаны дать вразумительные ответы… Да… Да, вполне устроит… Вам объяснить, как добраться?.. Знаете? Ну и отлично. В таком случае жду вас в пять часов. До свидания.

Турецкий положил трубку на рычаг и повернулся к Меркулову.

— В пять часов майор Дементьев будет у меня.

По губам Меркулова пробежала легкая усмешка.

— Если, конечно, в полпятого его не отошлют в Гондурас ловить саранчу, — иронически заметил он.

Александр Борисович Турецкий уважал ребят из агентства «Глория». Сева, Филя, Демидыч — несмотря на то, что все они были боевыми офицерами и каждый из них понюхал столько пороху, что хватило бы на целую дивизию новобранцев, ребята не кичились своими подвигами, а о «горячих точках», в которых им довелось побывать, вспоминали неохотно. А когда кто-то брался, вспоминая их боевое прошлое, отвешивать им комплименты, они морщились, как от зубной боли, и говорили тихими, усталыми голосами: «Просто повезло» или «Так уж получилось».