Теперь свистнуло трижды, один раз — так близко, что Питер ощутил движение воздуха. Он торопливо отклонился вправо и помчался наверх по спирали, от души надеясь, что его путь не пересечется с траекторией одной из стрел, а их теперь вокруг свистело множество, они мелькали со всех сторон, охотясь за ним, как невидимые летучие змеи…

Главное — набрать высоту. Если подняться достаточно высоко, они не смогут…

«Береги-ись!!!»

Что-то обожгло ему внешнюю сторону бедра чуть повыше колена. Боль была острая, как пчелиный укус. Он опустил глаза, боясь увидеть застрявшую в ноге стрелу. Но с облегчением обнаружил, что стрела всего лишь зацепила его. Из раны текла кровь, но она явно была не опасная, просто царапина…

— Ой-ей-ей! — вскрикнул от боли Питер.

Мышцы правой ноги внезапно свело сильнейшей судорогой, которая почти сразу распространилась на все тело. Он скорчился от мучительной боли и, не в силах управлять своим телом, камнем рухнул вниз.

Он слышал, как Динька мечется вокруг и вопит: «Питер! Питер!», но не мог ничего ответить и сделать ничего не мог. Он только стонал от боли и корчился в судорогах. Он понял, что стрела была отравленная. Она всего лишь оцарапала его, но боль была просто невыносимая. А ведь Воинственная Креветка его предупреждал… А он не послушался. И вот теперь…

«Пи-итер!»

С огромным трудом Питер наконец заставил себя распрямиться. До воды оставалось всего лишь футов пятьдесят, и она блестела все ближе, ближе… Буквально чудом удалось ему остановить падение. Он полетел в нескольких футах над морем. Его ужасно шатало и болтало, но он, по крайней мере, больше не терял высоту.

«Ты летишь прямо к лодкам!»

Питер свернул налево, еще раз налево и направился в противоположную сторону, зацепив ногами поверхность воды.

— Куда лететь-то? — выдохнул он, пытаясь подняться хоть чуть-чуть повыше.

«Сюда!»

Динька вылетела вперед и ярко вспыхнула, чтобы Питер мог следовать за ней.

«Ты не можешь подняться повыше?»

— Нет.

Питер полностью сосредоточился на крохотном огоньке, парившем впереди, стараясь не думать ни о мучительной боли в мышцах, ни о море, которое ждало внизу. Ни о том, далеко ли еще до острова. «Слишком далеко», — понял он, когда пальцы его ног снова коснулись воды. Как минимум несколько миль. Он столько не протянет.

— Динька, — выдавил он, — я больше не могу лететь!

«Можешь. Куда ты денешься?»

— Не могу!

«Вон остров, видишь?»

Питер заставил себя задрать голову и увидел крутой конус горы на острове Моллюск. Остров был впереди, но все еще слишком далеко! Нет, не добраться ему до острова…

— Вижу, но…

«Ты, главное, лети в ту сторону! Лети, и все!»

— Кажется, я…

Но его собеседница умчалась вперед, превратившись в крошечный огонек, мелькающий над волнами. Питер остался один в нескольких футах над темным, бездонным морем.

Он стиснул зубы и заставил себя лететь, лететь вперед, пытаясь не обращать внимания на пульсирующую боль, от которой содрогалось все тело. Прошло пять минут, десять, пятнадцать. Он упорно летел вперед, поминутно поднимая голову, чтобы убедиться, что не сбился с пути. Остров был все ближе, но Питер понимал, что ему все равно не долететь.

Его ноги то и дело цеплялись за воду. В конце концов силы его иссякли. Он опустился в море, погрузился в теплую воду. Когда вода дошла до горла, он попытался было плыть, но увы: он слишком изнемог от усталости и боли. Он погрузился в воду с головой и начал тонуть, глядя сквозь воду на луну, которая теперь казалась зеленовато-золотистой и постепенно тускнела по мере того, как он погружался все глубже. Питер был даже рад тому, что скоро эта боль исчезнет…

Однако боль никуда не делась. Наоборот, она сделалась еще мучительнее, и Питер, который был почти без сознания, почувствовал, что это оттого, что он… поднимается вверх! Он вынырнул на поверхность, откашливаясь и жадно глотая свежий соленый воздух. Над головой мельтешила Динька, назойливо расспрашивая, как Питер себя чувствует, но он не мог ничего ответить, а только кашлял и отдувался, пытаясь понять, что же все-таки вытолкнуло его на поверхность.

Потом он почувствовал, что его что-то держит за грудь, и, опустив глаза, увидел обнимающие его крепкие бледные руки. Он услышал, как знакомый голос — не в ушах, а внутри его головы — назвал его по имени, и понял, кто его спас.

«Наставница!» — сказал он — тоже не вслух, а про себя.

«Да, это я», — ответила русалка.

«Спасибо тебе!»

«Мне-то не за что, — возразила Наставница. — Ты, вон, Диньку благодари!»

«Да, это все я!» — заявила Динька, которая всегда была не в восторге от привязанности, которую русалка питала к Питеру.

— Спасибо, Динька! — выдохнул Питер.

Проворно работая своим мощным хвостом, Наставница стремительно понеслась по волнам. И еще через полчаса Питер, пошатываясь, выбрался на берег острова Моллюск. Он упал на четвереньки, переводя дух. Потом, не обращая внимания на боль, все еще терзавшую его изнутри, встал на ноги, намереваясь как можно скорее добраться до деревни моллюсканцев. Упрямо опустив голову, он прошел несколько шагов — и его подхватили сильные руки Воинственной Креветки. Вождь моллюсканцев только что вынырнул из джунглей, сопровождаемый еще двумя воинами.

— Полежи отдохни, — сказал Креветка, бережно опуская Питера на мягкий песок.

— А откуда вы узнали?.. — начал Питер.

— От твоей светящейся подружки, — объяснил вождь, указав на гордо сияющую Диньку. — Она послала за нами русалок.

— Там, — сказал Питер. — Лодки! Меня ранили стрелой. Их там…

— Погоди, — сказал Воинственная Креветка. — Дай я осмотрю твою рану.

При ярком свете луны Воинственная Креветка осмотрел ногу Питера. На коже багровела узкая, прямая царапина: очевидно, летящая стрела задела ногу краем наконечника. Кожа вокруг царапины вспухла и покраснела.

Воинственная Креветка нахмурился, что-то буркнул своим воинам, один из них повернулся и бегом бросился в джунгли.

— Он приведет знахарку, — объяснил Питеру Воинственная Креветка. — Делай все, как она скажет, и пей все, что она велит, какое бы гадкое оно ни было.

— Хорошо, — кивнул Питер.

— Тебе очень повезло, Питер. Если бы стрела застряла в твоем теле, ты наверняка был бы уже мертв. По правде говоря, и так-то странно, что ты еще жив. Даже после малейшей дозы скорпионского яда выживают очень и очень немногие.

Питер опустил голову.

— Зря я туда полетел… — сказал он.

— Конечно зря, — кивнул Воинственная Креветка. — Но раз уж ты это сделал, расскажи, что ты видел.