мной и бывшими босодзоку. Пусть пока подкалывает — за рамки дозволенного не выходит и ладно.

А мне тем временем надо было заняться тем, ради чего собрал ребят.

— Коллеги, друзья, — начал я смотря на стоящую зеленую толпу. — Как вы знаете, я заключил соглашение с одним из преподавателей военной академии, а также с четырьмя сынами аристократов. Знаете также, что на меня выливается целая волна говна, в попытках оскорбить, принизить, уничтожить моё имя. Я делаю своё дело и не отвечаю на подобные оскорбительные вещи, чтобы не распыляться на мелочи. Однако, друзья мои, теперь эта пятерка хочет ударить по вам! Хочет лишить вас работы и возможного светлого будущего! Хочет, чтобы вы снова вернулись на преступный путь, где финал один — тюрьма!

Я сделал паузу, а люди зашумели. Надо было дать время, чтобы моя мысль пробилась до мозга, раздула там огонек недовольства и вылилась обратно в гуле горящего пламени. Бывшие босодзоку ребята не из робкого десятка, поэтому недовольство они скрывать не будут.

Так и получилось. Мототаксисты уже успели попробовать вкус денег, зарабатываемых честным путем. Да, возможно, это было на порядок меньше, чем они могли заработать воровством и грабежом, но зато это были спокойные деньги. К тому же они поступали регулярно, а не только в дни преступных нападений.

Я поймал взгляд сэнсэя. Тот прикрыл глаза. Всего на пару секунд, но этого мне хватило, чтобы понять — я двигаюсь в правильном направлении.

Шакко с усмешкой следила за мной. Даже телефон достала и начала снимать. Эх, чую я, что в скором времени появится видеонарезка с переставленными словами и под веселую музычку. Но ладно, как появится, так и исчезнет. А я примерно накажу её скоро — заставлю выполнить часть нашего пари.

— Против вас собираются совершать провокации! Вам будут грубить, хамить, обзывать и, возможно, даже могут применить физическое насилие. Ваши вспышки ярости будут снимать на камеры телефонов, выкладывать видео в соцсети, делать мемы и прочую хероту… Чтобы разрушить наше молодое предприятие, чтобы толкнуть вас обратно на путь преступности… А я не хочу, чтобы вы остались без работы! За то время, пока мы живем и существуем бок о бок друг с другом, мы здорово сроднились! Мы с вами едим одну еду, ходим по одному асфальту, возвращаемся в одно здание! Ребята, да мы даже дышим с вами одним воздухом! За это время мы превратились в одну большую семью! Нет, мы не якудза, мы тот коллектив, который не должны бояться, но должны уважать! И поэтому мы должны выстоять даже в самые трудные времена!!!

Теперь надо было подпустить эмоции. Лучше всего что-то простое и эффективное. Я проткнул небо кулаком.

Сделал так и в ответ раздался согласный рев множества голосов. На молодых лицах бывших босодзоку начала расцветать решимость выстоять до конца.

Этот жест «Рот Фронт» известен в моём мире давно. Сам жест символизирует интернациональное приветствие и показывает единство пальцев, сжатых в один общий кулак. Единство членов группы, преследующих одну цель…

— Да! Мы выстоим!

— Мы им покажем!

— Пусть только попробуют нас оскорбить!

— Всех порву — один останусь!

Крики разной направленности полетели в мою сторону. Что же, в головах мототаксистов зажегся огонек возмущения, в сердцах разгорелся праведный огонь бедных людей, у которых хотят забрать кусок хлеба. Теперь осталось показать если не чудо, то что-то близкое к нему, чтобы полностью склонить ребят на свою сторону и личным примером показать — как именно нужно сохранять спокойствие перед лицом опасности.

Я кивнул и показал раскрытую ладонь, призывая чуточку успокоиться. Ребята быстро стихли. Один из бывших босодзоку всё ещё продолжал кричать, но ему быстро хлопнули по затылку, и он замолчал. Это хорошо, значит уважение я снискал — меня слушают внимательно.

Пришла пора фокуса!

— Мы должны быть спокойными не только на словах, но и на деле. Ребята, я хочу показать вам, как можно научиться владеть собой в самых трудных ситуациях. Киоси! — повернулся к стоящим поодаль друзьям. — В моём кабинете на столе револьвер и патроны! Принеси их!

— Зачем? — поднял бровь мальчишка.

— Вот принесешь — тогда и узнаешь! — я нахмурился в ответ.

Пусть он и раздолбай, но сейчас его беспрекословное повиновение сыграло бы мне на руку. Вот только он остался верен себе и начал задавать вопросы.

Пришлось поиграть лицом, чтобы он понял важность моего задания. Малыш положил руку на плечо мальчишки, когда тот открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, и подтолкнул его в сторону здания. Аккуратно подтолкнул, отчего Киоси пробежал с десяток шагов чтобы не упасть.

Киоси было оглянулся, но наткнулся на мой посуровевший взгляд и только кивнул в ответ. Вот и хорошо. Думаю, что рано или поздно, но его удастся воспитать нормально. Удастся из него сделать достойного человека. Или достойного тануки, как получится…

Ну что же, пока Киоси бегает, можно потратить время с пользой. Я повернулся к стоящим босодзоку и произнес:

— Как доложила наша разведка — подставные лица будут заказывать мототакси и провоцировать вас на ярость и гнев. Вас будут пытаться раскалить, взорваться, в лучшем случае — чтобы вы набили хлебало противнику. И всё это зафиксируется на телефон. Начнут делать автоподставы, оскорблять, унижать — в общем, моя война перейдет на вас. Если вы считаете себя недостаточно подготовленными к противостоянию с этой империей обмана, то лучше сказать об этом сейчас. Ребята, приходят трудные времена — стрелять провокациями будут по мне, но могут зацепить и вас. Поэтому, я спрошу вас сейчас — есть ли желающие покинуть наши ряды? Я понимаю, что для душевного состояния будет нелегко прожить время до боя на арене, понимаю и приму ваш уход. Даю вам минуту на размышление, после этого мы будем повязаны одной красной нитью и разорвать её у противников не получится! Время пошло!

Я уставился на наручные часы.

Демонстративно уставился, чтобы не давить взглядом стоявших передо мной ребят. Где-то внутри тоненько звенела мысль, что на самом деле я просто не хотел встречаться глазами с теми, кто захочет уйти…

Секундная стрелка подошла к заданной цели. Я опустил руку. Беглый осмотр дал понять, что никто из стоящих не покинул своего места. Ребята даже не переглядывались — они просто смотрели на меня. Смотрели хмуро, но уверенно. Мрамор даже подмигнул.

К горлу подкатил ком. Надо же, какая преданность… Пусть об этих засранцах