идет речь? Святослав потерпел на Дунае страшное поражение и потерял почти всю свою армию, он смог вырваться из окружения только по странной (и, в сущности, коварной) благосклонности императора Иоанна. Быть может, болгары лгали, мотивируя к нападению на «малую дружину» Святослава? Но какой в этом смысл, если печенеги, союзники Византии, были в реальном положении дел отлично информированы? И потом, именно как союзники Византии печенеги обязаны были выполнить условие заключенного под стенами Доростола мирного договора и обеспечить «золотой мост», т. е. беспрепятственный проход остатков войска Святослава на Русь. Было бы невероятным, если бы святославовы послы не отметили это обстоятельство на переговорах. Впрочем, в отечественной историографии привычно вешают на печенегов «всех собак», а в массовом сознании едва ли различима разница между угро-финами с тюркской и арийской примесью, каковыми были печенеги, с чистыми тюркютами, каковыми были половцы-кыпчаки, и с монголо-татарами. Но если печенеги замыслили злодейство, то отчего сидели на Днепровских порогах? Мерзли в заснеженной степи и, между прочим, могли так и не дождаться Святослава. Ведь он мог уйти на север, вверх по Днестру. Всего через день перехода Святослав вступил бы в Восточные Карпаты и в них оказался бы совершенно недоступен для печенежской конницы. Кстати, примерно половина из остановившихся в Белобережье так и сделала: их увел этим путем воевода Свенельд (последний из выдающихся военных ярлов, участвовавших в войне на Дунае), и они благополучно добрались до Киева. Мог Святослав пойти и на лодьях вдоль Черноморского побережья, и в Днепровском лимане свернуть не в русло Днепра, а пойти вдоль Тавриды, ведь в Крыму после 965 года он создал анклав, которому предназначено было стать основанием того собственного государства Святослава, что держало бы под контролем весь Черноморский регион. И в том, и в другом вариантах малая дружина Святослава оказывалась бы в недосягаемости от печенегов.

Да, Святослав мог уйти в Киев по Днестру, но не ушел. Очевидно, не хотел идти в Киев. Мог уйти в Тавриду, но опять-таки не ушел. Он явно чего-то опасался. Сидел всю зиму в Белобережье, словно на юру, открытый всем ветрам, и не опасался отчего-то печенежской конной рати. Сидел в Белобережье и словно чего-то ожидал, и никак не мог принять окончательное решение. А когда все же решение принял, оно оказалось самоубийственным.

Прежде всего, почему печенеги ожидали Святослава на Днепровских порогах, а не атаковали его во время стоянки в Белобережье? Это для Святослава продвижение через степь, по причине отсутствия лошадей, была затруднительна, но не для печенегов. Позиция же Святослава в Белобережском лагере была столь же уязвима, как если бы он вышел из лодий на порогах близ острова Хортица. Более очевидно, что они и не собирались воевать со Святославом. Возможно, что их вообще не было зимой близ берегов Днепра. А выход их к Днепровским порогам по весне мог объясняться очень просто – договор Иоанна Цимисхия и Святослава означал окончание военного конфликта между Русью и Византией и, соответственно, возобновление торговли. Это значит, что вновь по весне 972 года начал бы функционировать торговый путь Киев-Константинополь. А мзда с этого пути – существенный печенежский гешефт. Отчего в нашем сознании укоренилась мысль, будто печенеги только и делали, что грабили на порогах торговые караваны? Если бы это было так, то путь «из варяг в греки» быстро захирел бы. Но он, наоборот, процветал, и вместе с ним процветала Киевская Русь. Не логичнее ли согласиться с тем, что печенеги были не менее прочих заинтересованы в этом транзите и как раз обеспечивали его благополучный проход по своей территории? Естественно, не безвозмездно, поскольку транзит – предприятие коммерческое и с него получали доход все его пользователи и участники.

Далее: почему же Святослав остановился в столь неудобном месте, как Белобережье? Найти удобную позицию для лагеря в этом плоском северо-западном углу Черноморского побережья практически невозможно. А ведь Святослав после огромных потерь на Дунае должен был быть чрезвычайно осторожен. Местность открытая. Строительного материала для укрепления лагеря в обозримом пространстве нет. Продовольствие есть только то, что получено от византийцев, и оно быстро кончается, а найти иного опять же неоткуда. Очевидно, что нападений со стороны Святослав не опасался. В самом деле, чего боятся? Мирный договор с византийцами означал и мирный договор с печенегами, поскольку они – союзники Империи, положения договора действительны и для них. Правда, Иоанн Скилица в своем «Историческом синопсисе» говорит, что печенеги были очень недовольны мирным договором императора со Святославом. А более всего тем, что князю предоставляли «золотой мост». Святослав, исходя из того положения, в котором он находился, печенегов опасался и просил византийцев, чтобы они непременно направили печенегам посла: византийцы дали на это согласие, взяв на себя обязанность договориться с печенежскими вождями, чтобы они на остатки свтославова войска не нападали (в каком же плачевном состоянии пребывала некогда грозная армия Святослава, если теперь приходилось опасаться даже печенегов и прибегать к заступничеству византийцев!). Скилица утверждает, что император немедленно отправил к печенегам в качестве посла епископа Феофила Евхаитского, одного из участников переговоров под Доростолом. Далее возникают разночтения: тот же Скилица полагает, что печенеги могли не послушаться византийского посла (что крайне маловероятно), в отечественной же историографии утвердилось мнение, будто бы посол сам подстрекал печенегов к нападению на русов (и это тоже маловероятно: кстати, русские летописи нигде не обвиняют византийцев в подстрекательстве).

Само же место остановки указывает на возможность амбивалентного развития событий. Первый вариант – возвращение в Киев: это можно было сделать и по Днепру, и по Южному Бугу и, что еще ближе, по Днестру. Второй вариант – уход в Крым, где Святославом было заложено основание его военного государства, призванного быть доминионом на Черном море. Но, надо полагать, уверенности, что его примут с радостью и в том, и в другом случае, у Святослава не было. Скорее, зимовка в Белобережье означала политический, да и биографический тупик Святослава. Неудача на Дунае похоронила идею грабительского государства в Черноморье. Оставалось разве что возвращаться в Киев. Правда, в Киеве он тоже был не нужен: что могли ожидать киевляне от озлобленного неудачами Святослава, кроме погромов, репрессий и разорений? То, что в будущее Святослава уже мало кто верил, обнаруживает уход значительной части воинов во главе со Свенельдом. Ушли они как раз по Днестру и вернулись в Киев. Там, в Киеве, воевода Свенельд станет первой фигурой в правительстве князя Ярополка. Если гипотетически предположить, что Святослав все же добрался бы до Руси, то ему