ВЕЛИКАН МОРЕЙ:

ГИГАНТ «КРОНОС» ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПЕРВОЕ ПЛАВАНИЕ!

«Построенный на верфи «Харланд энд Вольф» в Белфасте, лайнер «Кронос» является самым крупным в мире. Стоимость этого корабля-голиафа приближается к колоссальной сумме в шесть миллионов английских фунтов... Над рождением сего «покорителя вод морских» в течение двух лет беспрерывно трудились три тысячи человек. Каждый из трех двигателей «Кроноса» занимает почти три складских помещения. Вес корабля – 62 000 тонн, а длина эквивалентна протяженности четырех городских кварталов. Его высота от ходового мостика до киля подобна высоте небоскреба! Вызывающа роскошь, с которой обставлен «новый Ноев ковчег»: первый класс имеет огромный салон отдыха, курительную комнату, большой приемный зал, два теннисных корта и читальню. Обеденный салон по высоте занимает три палубы и увенчан куполом – шедевром бельгийских мастеров, выполненным из прозрачнейшего и наипрочнейшего хрусталя. На нижних палубах устроены турецкие бани с плавательным бассейном и гимнастическим залом. Сливки европейского и американского общества почитают за свою кровную обязанность заказать билеты на «Кронос» и отправиться в путешествие из Нью-Йорка в Саутгемптон или в обратном направлении. «Кронос» – это плавучий Вавилон! Недаром корабль получил гордое имя греческого бога времени, ибо «Кронос» не боится ничего – ни бурь, ни пиратов, ни времени! Он – непотопляем!»

* * *

Мари насладилась путешествием через Атлантику. Она чувствовала, что находится в своей стихии: на последние деньги Жан заказал две каюты первого класса, они вращались в самом изысканном обществе. Маркизу де Вальтруа сопровождал ее «кузен» граф Жан де Лареми. Благо, что Жан умел схватывать все на лету, и Мари не пришлось долго биться над хорошими манерами «господина графа». На «Кроносе» их окружали люди, ворочавшие многими миллионами.

– Это Джейкоб Пи Лейстрейд, – указал Жан на невысокого господина со щеточкой седых усов и в полосатом костюме, – самый богатый человек Америки. Ему принадлежит трест, занимающийся прокладкой железных дорог по всему континенту, три подводных кабеля между Старым и Новым Светом, десять страховых компаний и четыре банка.

– Он миллионер? – с благоговением спросила Мари.

Жан криво усмехнулся:

– Мистер Лейстрейд – миллиардер. Лайнер «Кронос», на котором мы сейчас плывем, принадлежит ему, он сошел со стропил его верфи, застрахован его компанией, и рекламу этому гиганту океана делают газеты, являющиеся его собственностью.

– Увы, он женат, – добавил Жан. Мари заметила рядом с миллиардером высокую меланхоличную даму в потрясающем наряде и с жемчугами небывалых размеров вокруг дряблой шеи.

– Жена – не самое большое препятствие, но у Лейстрейда восемь детей, и его империя поделена между ними.

– Ах, как жаль, – пригорюнилась Мари, но Жан успокоил ее:

– Не стоит расстраиваться, милая моя, Америка – это настоящий кладезь богачей!

Жан оказался прав. По прибытии в Нью-Йорк Мари и ее «кузен» приняли приглашение мистера и миссис Хоунтроуп, с которыми познакомились на «Кроносе». Богатые американцы, владельцы торговой компании и нефтяных вышек, были в восторге от бертранской маркизы и ее двоюродного брата. Плененные изысканными манерами и титулами, они пригласили милых европейцев к себе в гости, предоставив в их пользование домик для гостей на территории обширного поместья на Лонг-Айленде.

– У нас все равно нет денег на отель, – сказал Жан. – А Хоунтроупы помогут нам завязать знакомства среди представителей нью-йоркского общества.

Мари великолепно играла роль юной вдовы-аристократки, которая в сопровождении кузена прибыла в Америку, дабы прийти в себя после неожиданной смерти своего супруга-маркиза. О том, что у нее имелся еще один муж, также скоропостижно скончавшийся, Мари предпочитала не упоминать.

Маркиза де Вальтруа произвела фурор и вскоре нашла себе подходящего кандидата в супруги. Им оказался Томас Колчестер, богатый промышленник из Филадельфии. Он подходил по всем параметрам: пятьдесят восемь лет, владелец многомиллионного состояния, вдовец, детей нет. Двухметровый гигант с громовым голосом и гривой рыжих волос вызывал у Мари отвращение: он обожал пиво и глупые шутки. Но Жан быстро убедил ее, что Колчестер тот, кто им нужен.

– Я выяснил, в случае его смерти мы заграбастаем не меньше пятнадцати миллионов долларов! Подумай только, Мари! Этих денег нам точно хватит до конца жизни! У него нет ни единого наследника, и ты, как его жена, получишь все! Колчестер страдает сахарным диабетом, и, несмотря на то что производит впечатление здоровяка, на самом деле тяжело больной человек. Его смерть через пару месяцев никого не насторожит!

Мари не потребовалось идти на особые ухищрения, чтобы заставить Томаса сделать ей предложение. Он на коленях просил ее руки и преподнес свадебный подарок – кольцо с розовой жемчужиной.

Свадьбу сыграли в Нью-Йорке, а затем молодожены отправились в турне по Соединенным Штатам. Жан сопровождал их, и когда Колчестер засыпал, Мари навещала любовника в его номере.

– Я больше не могу! – жаловалась на мужа маркиза. – Он рыгает за столом, чавкает и не умеет держать вилку! Его отец был мошенником и умер в тюрьме!

– Зато его сын добился успеха и богат до чертиков, – успокаивал ее Жан. – Потерпи немного, если Колчестер скончается через неделю после свадьбы, это вызовет подозрения. Необходимо подготовить благодатную почву.

Прибыв в Филадельфию, в особняк, забитый пыльными и безвкусными вещами, Мари начала изображать преданную и любящую жену. На публике она преданно смотрела в глаза Томасу, твердила на плохом английском всем, что безумно «happy with my little Tom»[3], и обязательно вставляла фразу о том, что ее супруг небрежно относится к своему здоровью и сахарной болезни.

Наконец, выждав почти полтора года, Жан счел, что настал момент для кончины третьего супруга Мари. Он протянул «любимой кузине» порошок, похожий на тальк.

– «Пудра наследства», – не без ехидства заметил Лареми, – ее изготовил мой знакомый аптекарь. Это идеальное средство для убийства. Подсыпь это своему благоверному в тарелку с супом, и мы получим все его денежки!

Мари так и сделала. За ужином Томас восторгался тыквенным супом, который был сдобрен лошадиной дозой яда. В три часа ночи особняк содрогнулся от мощного рыка. Мари, которая в последние несколько недель под предлогом неважного самочувствия перебралась в отдельную спальню, поняла, что яд подействовал. Вообще-то она рассчитывала на то, что обнаружит супруга утром мертвым, а вместо этого он перебудил весь особняк.

Она заспешила в спальню к Томасу. Колчестер корчился на ковре и орал:

– О, у меня кипит в желудке! Черт возьми, что же это такое! Срочно доктора!

Набежавшая прислуга не дала Мари возможности изолировать мужа и обречь его на неминуемую кончину. Кто-то уже послал за врачом. Мари встретила медика в холле и сказала: