Чтобы вернуть себя в реальность, я берусь за телефон. Лучшее средство подавить искушение позвонить Лили – это вернуться к моим школьным делам. Я прослушиваю сообщение Дженнифер.

«Томас, на помощь! – кричит она, и ее голос срывается от ужаса. – Мой отец… скорее! Это вовсе не…»

Сообщение обрывается. Я немедленно перезваниваю, но автоответчик сообщает, что ее телефон выключен. Сам не свой от тревоги, я выбегаю из квартиры Бренды.

Дженнифер с отцом живут в пяти минутах ходьбы отсюда, но на первом же перекрестке я застываю на месте от резкого свистка.

Меня мгновенно окружают трое солдат в камуфляжной форме, вооруженные ручным пулеметом, огнеметом и бензопилой. Зеленые бригады.

– Что ты делаешь на улице в комендантский час и где твоя защитная маска? – спрашивает тот, что с пулеметом.

Чтобы выиграть время, я озабоченно ощупываю карманы своего спортивного костюма. Маска осталась у Бренды.

– Наверное, обронил. Простите, но у меня неотложное дело…

– У всех неотложные дела, – возражает солдат с бензопилой. – У меня, например, – не дать тебе подхватить вирус гриппа-V и заразить весь квартал. Откуда ты идешь?

– Вон оттуда.

– Отворачивайся, когда со мной разговариваешь! Прививочная карта есть?

– Есть, но она в коллеже, а он закрыт.

– Логично, – ухмыляется парень с огнеметом и достает телефон. – Я вызываю санитаров.

– А что они со мной сделают?

– Поместят в карантин, для твоего же блага. Если грипп не обнаружат – отпустят.

Перепугавшись, я не придумываю ничего лучшего, как раскашляться прямо в их физиономии. Они отшатываются, вскрикивая от ужаса. Воспользовавшись этим, я убегаю со всех ног. Они тут же бросаются за мной и зачем-то кричат на ходу: «Разойдись!», пробегая мимо запертых домов, в которых все сидят уставившись в телевизоры.

Я сворачиваю к бывшей табачной фабрике, чтобы избавиться от преследователей среди развалин, которые знаю как свои пять пальцев. За спиной вдруг раздается пулеметная очередь. В панике я оборачиваюсь. Солдат с пулеметом споткнулся и случайно нажал на спусковой крючок. Тип с огнеметом корчится на земле, насквозь прошитый пулями. Третий, с бензопилой, в ужасе застыл на месте. Пулеметчик не задумываясь стреляет и в него, убирая свидетеля. Но сам в ту же секунду превращается в горящий банан – это бедняга с огнеметом в судорогах нажал на кнопку.

Я тихо смываюсь с территории фабрики через пролом в стене. С такой армией победа нам не светит.

Через три минуты я оказываюсь около снятого с колес трейлера, где Дженнифер с отцом живут с тех пор, как остались вдвоем. Рядом с ним стоит скорая. Санитар-носильщик объявляет в мегафон, что по закону военного времени в период эпидемии пациента нельзя перевезти в больницу, если у него нет медицинской справки, подтверждающей, что он не болен гриппом-V.

– Прошу прощения, извините.

Люди в белых халатах не дают мне подойти ближе, но я объясняю, что являюсь родственником больного. Тогда они расступаются, и я поднимаюсь в трейлер. Это жилище ненамного меньше, чем наше, к тому же более уютное. Господин Грамиц кроме таланта механика обладает еще одним: он настоящий ас утилизации. Приварив два жилых автофургона к рефрижераторному прицепу, он сделал для Дженнифер настоящий трейлер кинозвезды. Раньше тут все было как в музее – в неизменном виде, в память о госпоже Грамиц. Но сейчас по фургону будто пронесся ураган, перевернув его вверх дном.

– Спасибо, что пришел! – спешит мне навстречу Дженнифер. – Смотри, какой кошмар!

Она тащит меня в комнату отца. Господин Грамиц сидит в углу, прижавшись к перегородке из листового железа, и выглядит так, словно его только что пытали. Это ужасно. На нем только трусы и футболка, все тело в каких-то нарывах, волдырях и гнойниках, а на шее видны широкие красные полосы, будто его душила лиана.

Невольно я вспоминаю ту лиану, которая выскочила из картины Бренды и, захлестнув мою ногу, потащила в канализационный люк.

– Как ты думаешь, это грипп-V? – волнуется Дженнифер.

Я отвечаю, что не разбираюсь в симптомах, но, чтобы ее отца отвезли в больницу, надо доказать, что это не грипп, иначе его и лечить не станут.

– Но как доказать?

Я роюсь в карманах. К счастью, у меня всегда с собой чистые рецептурные бланки, которые я прихватил у доктора Макрози, моего бывшего диетолога. Того самого, который хотел послать меня в лагерь диетического питания, когда я был толстым, и которого я при поддержке Бренды шантажировал. Подделав почерк этого мошенника, изображающего из себя великого врача, я удостоверяю, что болезнь Жозефа Грамица не имеет ничего общего с растительной эпидемией, это просто аллергическая реакция. Отравился моллюсками, а пищевая аллергия не заразна.

Дженнифер бежит к санитарам, чтобы передать им хорошую новость.

– Не оставляй меня с ней наедине! – вдруг произносит господин Грамиц. – Она меня чуть не убила!

– Да вы что? Не может быть!

– Что она со мной сделала! – кричит он, пытаясь содрать с кожи гнойники.

– У вас просто жар, вы немного бредите, ничего страшного…

– Она свихнулась, говорю тебе! – настаивает он, растерянно глядя на меня. – Она напала на меня сзади и пыталась задушить!

Увидев вошедших санитаров, господин Грамиц умолкает. Те бесцеремонно хватают его и уводят. Дженнифер хочет ехать вместе с ним, но ей объясняют, что детям запрещен вход в больницу, и оставляют телефон экстренных служб.

Она падает на кровать, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Я утешаю Дженнифер, как могу, но близко не подхожу. Спрашиваю, как появились симптомы. Вместо ответа она вдруг говорит безразличным тоном:

– Можно я переночую у тебя?

Я стараюсь скрыть замешательство. Надо ответить с непринужденным видом, иначе она сочтет, что я вижу в ее словах неприличный смысл.

Дженнифер повторяет тем же тоном, словно речь идет о простой формальности:

– Ну? Так я могу переночевать у тебя?

– Да, но я сплю в своей комнате.

– И что? Я не собираюсь к тебе приставать.

– Нет, я имею в виду, что официально я все еще там. Поэтому ты подождешь, пока я влезу через окно, а через пять минут позвонишь в дверь. Моя мать тебе откроет, я спущусь, чтобы узнать новости, и ты нам расскажешь все, что произошло.

Она смотрит на меня без всякого выражения.

Понизив голос, я продолжаю:

– Кстати, а действительно, что произошло?

Дженнифер в нерешительности кусает губы. И вместо ответа спрашивает:

– Ты доверяешь мне, Томас?

– А в чем дело?

Она опускает глаза.

– Даже не знаю… У меня в голове пустота.