Портал вдруг осветился ярче, заливаясь белым светом, и навстречу шагнул Чернецов:

— Глазьева, ты понимаешь, что если Забвенцы оцепили всё вокруг…

Мы застыли перед светящимся порталом. В деревянную дверь что-то тяжело ухнуло, и с потолка осыпалась пыль.

— Понимаю, — Екатерина оглянулась на дверь, потом уставилась на Чернецова, — Но ты же веришь Гномозеке?

Модератор, стиснув зубы, чуть не сжёг меня взглядом.

— Только ради ректора, нюбс, — и он махнул рукой.

Через миг меня втолкнули в портал.

* * *

Это снова были коридор, вот только теперь вокруг было древнее запустение. Стены из неотёсанных уродливых камней, и в некоторых местах подземелье напоминало пещеры.

С потолка свисала паутина, цепляющаяся за волосы. Автоматических лампочек тут подавно не было, лишь изредка попадались тлеющие факелы.

Что удивительно, при нашем приближении их пламя вдруг усиливалось, но некоторые факелы начинали чадить и плеваться искрами.

— Старая магия, — Екатерина заметила мой взгляд.

Она сняла очки и капюшон, и я отлично видел её скуластое лицо с орлиным носом. В зрачках и на прилизанных волосах играли блики огней, что придавало ей таинственный вид.

Чернецов остался позади, нырнув обратно в портал. Как он сказал, ему необходимо срочно вернуться в отдел, чтобы не возникло подозрений. Но я так понял, ему просто не хотелось мне помогать.

Мне, сыну Чекана…

— Я тоже скоро оставлю тебя, нюбс, — прилизанная виновато покачала головой, — Мы сейчас нарушаем кучу законов, и надо подстраховаться.

— Ты знала моих родителей? — сразу же спросил я, и вдруг понял, что «мут» уже слетел с меня.

Она поджала губы, нахмурилась, потом мотнула головой:

— Я слышала о них, но, к счастью, в те времена работала в другом месте.

— А кто они…

— Нет, нюбс, можешь даже не спрашивать, — она прищурилась, — И мой тебе совет — никому не говори, кто твои родители. Дольше проживёшь.

Я попытался спросить ещё раз, но она упрямо промолчала.

— Тогда почему помогаете?

Екатерина цыкнула:

— Да чтоб тебя. Гномозека так сказал.

— Гномозека — это тот самый коротышка?

Глазьева усмехнулась:

— Назвала я его как-то коротышкой. Наша пати потом неделю собирала Лунные грибы в Болотном лесу. Занятие, знаешь ли, такое себе.

— Пати?

— Ну, это группа из пяти игроков. В Батоне все учатся сразу в группах, это же основа.

— Батон — это «Баттонскилл»? — спросил я, в коем-то веке начиная принимать новую реальность.

— Ага. Российская академия игроков.

— Но название такое…

— Странное, да. Таковы правила Невмешательства.

— Так этот низкорослый бородач… — начал было я.

— Это гном, нюбс. Да, это ректор Батона.

Я на миг подумал, что называть коротышку гномом тоже не особо-то корректно. Но через миг до меня дошло:

— В смысле настоящий?!

— Нет, блин, поддельный. Он чистых кровей, поэтому невероятно сильный игрок. Девятый уровень!

Девятый. Уровень.

Геймерский сленг окончательно стал меня добивать. Я хотел ещё зацепиться за ускользающую реальность, сказать хоть что-то, чтобы доказать и себе, и этой Глазьевой — такого быть не может.

— Ммм… Екатерина?

— Можно Катя, — она улыбнулась, — Я ещё молодая, но сколько мне лет, говорить не буду. Обычно нюбсы неправильно всё понимают.

— Вот и я тоже ничего не понимаю, — выпалил я, — Что происходит, где я?

— Мы под замком «Сито», — она стрельнула глазами вверх, — Сегодня практикантов привели, они наверняка уже в катах.

У меня вырвался стон. Либо я задаю неправильные вопросы, либо мне дают неправильные ответы.

— Куда ты меня ведёшь?

— Ты должен выйти из «Сито». Думаю, там тебя встретит ректор.

— Зачем?!

Глазьева покосилась на меня, сыграв бровью. Кажется, мои вопросы уже казались ей глупыми и начинали раздражать.

— Он же сказал, что ты должен добраться до Батона. Чего непонятного?

Я только округлил глаза и выдохнул, пытаясь успокоиться. Глазьева положила руку мне на плечо:

— Нюбс… Кхм, Гончар. Если ты не попадёшь сегодня в «Баттонскилл», с тобой что-то будет.

— Что?

— Ну, это явно не обнуление. В Самаре на тебя уже нападали, и даже здесь попытались увести серьёзные игроки. Думай сам.

Это она хорошо сказала. Думай сам…

— А где моя тётя?

— Тётя?

— Да, то письмо, которое достал этот… желтоглазый. Оно было у моей тёти.

— Ну, если твоя тётя нюбс, то скорее всего её обнулили, и она ничего не помнит, — она кивнула, — Правила Невмешательства.

Это принесло мне некоторое облегчение.

Наши шаги эхом отзывались от сводов подземелья, и казалось, длинному коридору нет конца. Я чуял, что скоро обрету долгожданную свободу, вот только это уже не доставляло столько радости — никто не собирался меня доставлять обратно в родной город.

Где меня выкинут?

В пещерах? В горах? В лесу?

Эти вопросы волновали меня, но спросил я совсем о другом:

— Кто такие нюбсы?

Глазьева нахмурилась, а потом со вздохом ответила:

— Знаешь, я с вами обычно много не общаюсь. Какой смысл, если всех обнуляем, и вы ничего не помните?

Она пригнулась, чтобы не вляпаться в плотную паутину, свисающую с потолка, потом продолжила.

— Нюбсы — это обычные люди. Раньше, до ввода игрового сленга, мы называли вас простачками.

— А игроки?

— А игроки — это необычные люди. Наделённые силой.

Я покосился на факел, под которым мы проходили. Он вдруг вспыхнул, заискрил, выплёвывая сгустки огня прямо на паутину рядом.

— То есть, вы все — маги?

— Ну, можешь и так называть.

Поток вопросов, крутившийся в моей голове, видимо, создал затор в голове, и я уже не знал, что спрашивать. Тем более, впереди показалась стена.

— А зачем вы скрываетесь?

— Ну, нюбс, это школьный курс… — Глазьева вздохнула, — Так, вот вход в катакомбы.

Она ткнула пальцем вперёд. Коридор здесь оканчивался стеной, в которой отлично проглядывался замурованный вход. Закрывался он монолитной каменной плитой.