Райский удивленно вскинул брови.

– Он что же, сам пришел в отделение милиции и заявил: «Ребята, я – тот, кто вам нужен».

– Нет, конечно, – ответил Гордеев. – Это было бы смешно! Раскаявшийся преступник помогает органам правосудия на почве тотального патриотизма.

– Да, похоже на американский детектив. Но у нас любят смотреть другое кино.

– Ты прав. Надо будет обязательно узнать, как он сделал свое признание. Что его побудило? На эту тему у нас с Невежиным разговора не было. Да, по-моему, он и сам этого не знает.

– Ты представь: самого себя подводить под «вышку»! Тут должна быть какая-то очень веская причина. Или непонятная нам логика поведения.

– Во всяком случае, тому же Невежину, которому было предъявлено обвинение, известно только одно: киллера взяли случайно. Во время паспортного контроля. Ты ведь знаешь, как это происходит в Москве?

– Вполне, уже стал свидетелем. После той нашей аварии приходится поневоле пользоваться общественным транспортом. Документы проверяют на каждом шагу. Особенно на вокзалах, у входов в метро и на остановках троллейбусов и автобусов. Но я вижу, что для многих наших доблестных правоохранителей все эти проверки – лишь способ подзаработать. Останавливают они какого-нибудь азиата или кавказца. Спрашивают документы и, если что у того не в порядке, предлагают пройти в отделение. Или намекают на то, что он может заплатить штраф. Но при этом никаких квитанций.

– Все верно, все верно… – Гордеев сделал паузу. – А у этого Котова при себе вообще не было никаких документов. И его задержали для выяснения личности. Оказалось, что он находится в федеральном розыске.

– Может, его признание в убийстве Перетерского является просто попыткой затянуть или запутать следствие по собственному делу, пустить его по ложному следу? Такая тактика не нова. Но откуда ему стало известно об убийстве Перетерского?

– В криминальных кругах своя почта и своя служба новостей.

– Например, телепередача «Дорожный патруль».

Гордеев улыбнулся удачной шутке Райского.

– Да, примерно.

– Юра, а почему этот Котов назвал именно Невежина?

– Еще один вопрос, – Гордеев усмехнулся. – Впору приглашать знатоков из «Что? Где? Когда?».

– Невежин знаком с Котовым? – спросил Райский.

– Нет. Он это категорически отрицает. Но Котову его фамилия очень даже известна, – задумчиво ответил Гордеев.

– Откуда?

Гордеев развел руками.

– Может… кто-нибудь подсказал? – спросил Райский.

– Придется поработать и в этом направлении.

– Я понял.

– Спасибо!

– Интересно, – продолжил Райский, – а на что надеется этот Котов?

– Надеялся… На побег.

– Поясни.

– Котов сбежал.

– Как – сбежал?

– Да вот так. Взял, да и убежал.

– Тогда его показания легко опровергнуть, в них же никто не поверит!

– Не все, оказывается, так просто. Кроме показаний Котова к делу приобщен и пистолет, из которого был застрелен Перетерский. Его «на стол правосудия», – усмехнулся Гордеев, – выложил сам Котов. Он указал место, куда после совершения убийства выбросил оружие. Экспертиза подтвердила, что выстрелы были произведены именно из него.

– На пистолете остались его отпечатки?

– Нет. Оружие нашли в коммуникационном люке, который к тому же был затоплен горячей водой. Поблизости прорвало трубу. Следователю пришлось ждать окончания ремонтных работ. Искать в кипятке было невозможно.

– Значит, отпечатки Котова нигде не обнаружены?

– Да. Ни на оружии, ни на месте преступления.

– Так-так. – Райский постучал пальцами по столу Гордеева. – Интересно-интересно.

– Зато есть отпечатки Невежина.

– Где?

– Они обнаружены на стодолларовых купюрах, которые извлекли из карманов Котова в отделении милиции. Котов еще настоял на том, чтобы все их номера были переписаны.

– Купюр много?

– Пятнадцать. И на всех есть отпечатки Невежина.

– Есть еще что-нибудь?

– Да… есть. Свидетельства Киры Бойко – жены Федора Невежина. Она заявила следователю, который ведет это дело, что лично присутствовала при резком объяснении Перетерского с Невежиным. Перетерский, по ее словам, якобы требовал у Невежина деньги для продолжения исследований по перлару. Невежин в довольно грубой форме отказал, руководствуясь тем, что запросы ученого становятся все обширнее и наглее. Словом, они крепко поссорились, а Перетерский, уходя, пригрозил, что в таком случае развалит фирму. Невежин тоже сорвался и пригрозил жестоко с ним разделаться.

– Странно для жены! Не так ли? – покачал головой Райский. – Давать столь убийственные показания против своего мужа… Хотя в нашей практике чего только не бывало!

– Но это не все. Кира Бойко заявила следователю, что вскоре совершенно случайно услышала, практически подслушала, осторожный разговор мужа по мобильному телефону, который он вел с каким-то человеком, называя его при этом майором. А может быть, это была кличка преступника. Речь шла о Перетерском, о распорядке его дня, о времени, когда тот засиживается в лаборатории, и других деталях. Перетерского следовало убрать. За это майор должен был получить аванс – пятнадцать тысяч долларов – и столько же после исполнения заказа. Затем была назначена встреча. А через несколько дней, уже после странного убийства Перетерского, Невежин сказал Кире, что к нему должен зайти один человек, который собирается работать в его фирме, пусть она приготовит им кофе и не мешает в разговоре. Фамилия этого человека, как опять-таки совершенно случайно, из обращения мужа, услышала Кира, была Котов. Разговор у них был короткий, и Кира бы ничего не заподозрила, если бы после встречи с этим Котовым настроение мужа резко не улучшилось. На всякий случай она дала подробное описание внешних данных Котова. Составленный с ее слов фоторобот оказался как две капли воды похож на киллера по кличке Майор, который по подозрению в убийстве одного известного бизнесмена числился с недавних пор в федеральном розыске.

– А что это за бизнесмен? – поинтересовался Райский.

– У меня просто не было времени заняться этим вопросом. Я лишь сегодня приступил к изучению дела Невежина.

– Выходит, что Кира Бойко является единственным свидетелем причастности Невежина к убийству Перетерского?

– Главным свидетелем, – поправил Райского Гордеев. – А после бегства Котова и единственным.

– Других свидетелей нет?

– Нет… пока.

– Но они могут и появиться, не правда ли?

– Все возможно… все возможно…

Райский опять машинально вытащил из кармана курительную трубку и кисет, но, посмотрев на Гордеева, который словно ушел в себя, передумал и стал засовывать табак обратно в карман пиджака.