В прошлом году компанию по разным причинам практически друг за другом покинули несколько ключевых сотрудников. Выяснилось, что они играли огромную роль, подчищая огрехи и разруливая последствия хаоса, созданного их руководителем. Их преемники не были столь грамотны и самоотверженны. В коллективе росло недовольство. В панике от того, что сумятица в голове становится угрозой для успешной работы его компании, Кинан обратился к врачу. Хотя ему едва перевалило за сорок, он не на шутку обеспокоился, заподозрив у себя ранние признаки деменции. Он читал о своих ровесниках, получивших этот диагноз после обнаружения подобных симптомов.

Врач провел ряд тестов на болезнь Альцгеймера, заболевания крови и щитовидной железы. Все они показали отрицательные результаты. Вывод врача потряс Кинана до глубины души: «У вас обнаружены симптомы СДВГ, причем самые глубокие из всех, какие мне только приходилось наблюдать у взрослых пациентов».

Синдром дефицита внимания и гиперактивности? Насколько помнил Кинан, он встречается только у детей – причем в основном американских. В Великобритании врачи редко диагностируют СДВГ (только у 1,5 % детишек, в отличие от 6 % в США), и многие британцы даже не верят в реальность такого расстройства. Кинан, тоже принадлежавший к лагерю скептиков, не признавал существование СДВГ, считая его выдумкой фармацевтических компаний.

Оглядываясь на свое детство, Кинан вспоминал, что всегда фонтанировал идеями, придумывал самые разные авантюры, строил планы – одним словом, не знал и минуты покоя и находился в вечном движении. Возможно, кто-то увидит в этом свидетельство расстройства внимания, но Кинану это ничуть не мешало хорошо учиться в школе, а потом преуспевать в бизнесе… по крайней мере, до недавнего времени. Так в чем же дело?

Поразмыслив о том, какие перемены произошли в его жизни за последние три года, в течение которых он чувствовал себя все хуже и хуже, Кинан остановился на главной: технологии! По роду своей деятельности он был обязан идти в ногу с последними технологическими достижениями – девайсами, приложениями и онлайн-платформами, чтобы потом обучать своих клиентов правилам пользования этими устройствами с целью привлечения покупателей. «В нашем бизнесе крайне важно сосредоточиться на обучении и адаптации ко всем новым творческим технологиям, появляющимся на рынке», – объяснил он.

Однако чем больше Кинан думал, тем яснее понимал: все глубже погружаясь в новые технологии, он отказывается от самостоятельного мышления. Иными словами, постепенно отдает привычную работу мозга «на аутсорсинг» мобильным приложениям, онлайн-календарям, поисковым системам и социальным сетям… В таких тепличных условиях мозг, скажем так, обленился. Кинану хватило ума признать иронию ситуации: подразумевается, что использование мобильных приложений для хранения и контроля повседневной информации (в том числе запоминание телефонных номеров и управление паролями) предоставляет человеку больше времени и пространства для решения проблем и творческого мышления – но никак не меньше! «Делегируя полномочия технологиям, мы думаем, что эти технологии решат за нас и проблемы, – говорит Кинан. – Но как бы не так! Чем больше функций вы отдаете на откуп, тем слабее ваш мозг вовлекается в мыслительный процесс».

Врачи заверили Кинана в том, что «возрастного» СДВГ не существует и, по всей вероятности, он еще в детстве страдал этим синдромом. Не доказано и то, что СДВГ является прямым результатом использования гаджетов. Цифровые технологии появились сравнительно недавно, так что еще не пришло время делать окончательные выводы об их влиянии на наш мозг. Да и трудно найти контрольную группу людей, незнакомых с интернетом, чтобы сравнить их с остальными, кто без помощи Google не научился бы менять лампочки (не зная, какое напряжение требуется, насколько это безопасно для окружающей среды, стоит ли инвестировать в «умные» лампы накаливания и пр.). Итак, повторим для ясности: наукой не доказано, что цифровые технологии способствуют развитию СДВГ. Но они не стоят на месте и меняются так быстро, что мы не можем жить в вечном ожидании независимых двойных слепых клинических исследований[14]. Ничто не мешает нам самим проанализировать свое поведение.

По мнению психолога Майкла Пьетруса, руководителя клинических исследований Чикагского института искусств, эксперта в области СДВГ, «цифровой век» действительно воздействует на нашу рабочую память и способность к усвоению информации. «Технологии и социальные сети могут влиять на работу некоторых участков мозга, что проявляется в симптомах, очень схожих с СДВГ, или усугублять уже существующие проблемы дефицита внимания». Пьетрус утверждает, что на сегодняшний день СДВГ выявлен примерно у 11 % населения. Среди студентов этот показатель выше – 18–20 %. На протяжении последних десяти лет численность пациентов с диагнозом «СДВГ» неуклонно растет (на 3–5 % ежегодно). Синдром обнаруживается у детей, подростков и молодых людей. «В университетских городках эти меньшинства быстро разрастаются», – подводит итог Пьетрус.

Пьетрус объясняет, что СДВГ – это «диагноз исключения», который может быть поставлен только после выявления и устранения всех других причин расстройства внимания, таких как недостаток сна, токсикомания, тревожность, депрессия – или чрезмерное увлечение Facebook. «С недавних пор при обследовании студентов я обычно спрашиваю: “Сколько времени вы проводите в интернете?” И чаще всего встречаю удивленный взгляд, в котором читается: “Даже не знаю, как подсчитать. Это типа когда я не нахожусь в интернете?”»

Безусловно, проблемы с прокрастинацией, приоритизацией, самоорганизацией и другими аспектами тайм-менеджмента стояли перед студентами еще задолго до появления интернета. Это типичный этап, через который проходит молодежь. Но цифровые технологии усугубляют проблемы для тех, кто склонен к рассеянности внимания.

«Люди заходят на Facebook всего-то, как им кажется, минут на пять-десять. Потом поднимают голову – упс, прошло два часа, – сетует Пьетрус. – Быстрые, повторяющиеся и интенсивные взаимодействия, которые происходят на таких сайтах, отключают в нас чувство времени и места».

Пьетрус объясняет, что больше всего от такого «пылесоса времени» страдает префронтальная кора головного мозга, которая отвечает в первую очередь за исполнительные функции[15]. «Их можно назвать “дирижером сложного оркестра” мозга. Когда мы постоянно тянемся за вознаграждением – читая какую-нибудь историю, или получая лайки за фотографии, или увлекшись видеоигрой – это действительно влияет на нашу способность эффективно задействовать исполнительные функции мозга и перерабатывать получаемый опыт».

Чтобы вылечить недостаток внимания, важно знать, чем он вызван: недосыпом, плохим питанием, чрезмерным сидением за компьютером и т. д. Вместо того чтобы предлагать своим студентам: «Вот, примите эту таблетку, она временно поможет сконцентрировать внимание», Пьетрус считает, что надо подходить к проблеме шире. «Как клиницист я не устаю говорить об интенциональности[16] как состоянии, в котором участвуют убеждения, намерения, желания и цели. Я призываю к осознанию того, как мы распоряжаемся своим временем и поведением, к пониманию последствий наших занятий в режимах онлайн и офлайн».