— В те глухие времена ведьм сжигали. И эту сожгли. Хотя, по правде говоря, ведьмой она, конечно, не была, и к смерти парня никакого отношения не имела.

— Как так не имела?!

— А так не имела. На самом деле паренька старший брат сгубил. Позарился на часть наследства и подсыпал яда в бокал с вином. А свалил всё на эту дурочку деревенскую. Вот такой вот мерзавец.

— Откуда вы это знаете? — потрясённо глядя на меня, спросила Зоя. И тут же повторила свой вопрос, вложив в него особый смысл: — Откуда вы всё знаете?

— Откуда знаю, это как раз не важно, — ответил я. — Важно, что я это знаю. А ещё я знаю, что ты, Зоя, зря себя коришь. Не виновата ты в смерти Павла.

— Вы думаете? — не могла поверить она.

Если одно-два слова могут сделать человека счастливым, надо быть негодяем, чтобы отказать ему в этом.

— Точно говорю, — уверенным голосом соврал я. — Не виновата.

— А кто виноват?

Я ещё раз слукавил:

— Змея.

— Вот! — всплеснула Зоя руками. — Я же им говорила! А они… Они сказали, что никакой змеи не было и быть не могло. Я сначала им не поверила, но потом…

— Но потом поверила?

— Да, потом поверила. Ну, действительно, откуда могла взяться там змея?

— И поверив, что никакой змеи не было, решила, что Павел отравился пирожком. Так?

— Так.

— Дура ты, вот что я скажу.

Какое-то время мы молчали, она — ошеломлённо, я — многозначительно. Первым нарушил тишину я. Спросил:

— Кто тебя обучил ритуалу? Ириада Викторовна с Пятой Советской?

Она замотала головой:

— Нет-нет. Ту… Ту даму Альбиной Сергеевной зовут. Она на бульваре Гагарина живёт, недалеко от «Интуриста». Мне одна наша девочка из банка её адрес дала.

«Мир тесен, — подумал я. — Выходит, Зоя — клиентка Альбины».

Дама…

А ведь точно дама.

Пиковая.

Альбину Ставискую я знал и знал хорошо, даже слишком: с этой старой и очень сильной ведьмой у нас уже лет, пожалуй, сто тянется взаимная любовь-ненависть.

— Пантакль, что она дала, у тебя с собой? — спросил я.

Доподлинно знал, что ведьма всучила ей эту штуку. Всегда так делают. Ведь для ведьмы в этом деле не деньги главное, а возможность с помощью пантакля сторицей отбить энергию, затраченную на создание приворота. В этом вся фишка. Пока пантакль находится у заказчика, ведьма тянет из него жизненную силу. Понемногу, но непрерывно. И если остановиться не сможет, вытянет всю.

— Это такой медальон металлический со странными рисунками? — уточнила девушка.

— Именно, детка, — такой вот металлический медальон со странными рисунками.

Девушка ничего не ответила, покопалась в сумочке и вытащила из неё пантакль любовных чар.

— Гони сюда, — грубовато сказал я, выхватил ритуальный знак из её рук и сунул в нагрудный карман рубашки. На этом не остановился. Не давая ей прийти в себя, потребовал: — А теперь снимай кулон.

— Вот этот вот, — спросила Зоя, коснувшись рукой лодочки.

— Этот самый, — подтвердил я.

— Но…

Она не совсем понимала, почему должна расстаться с памятью о милом дружке. Тогда я, не обращая внимания на её душевное состояние, надавил:

— Его умыкнули у мёртвой женщины. Прямо из могилы спёрли.

Я выбрал правильную интонацию — Зоя поверила. Испуганно вскрикнула и мигом потянулась к застёжке. Судорожно действуя пальцами, долго не могла расстегнуть, но, в конце концов, ей это удалось. Я слова не успел сказать, как она уже стянула амулет и швырнула на стол. Так впечатлительные дамы откидывают от себя прицепившихся к волосам пауков. Пришлось убедительно просить, чтобы подняла и передала из рук в руки. Она смысл действа не поняла, но подчинилась.

Цепочку-новодел я ей вернул, а лодочку положил во внутренний карман пиджака. Сначала в левый. Но потом подумал, и переложил в правый. Подальше от насоса.

Закончив с экспроприацией экспроприированного, я сделал строгое лицо и предупредил зловещим шёпотом:

— Если хочешь жить долго и счастливо, забудь заклинания, которым тебя научила Альбина. Адрес её тоже забудь. Выкинь из головы. И никогда больше не занимайся чёрной магией. Ты поняла меня, детка?

— Никогда не буду! — сказала она так горячо и искренне, что я поверил — не будет.

Года три-четыре.

А потом она вдруг разродилась мощным умозаключением:

— Вы не милиционер.

«Вот жирафа», — усмехнулся я про себя, а вслух подтвердил:

— Нет, конечно.

— А кто тогда?

Что я мог ответить? Что дракон и волшебник? Естественно, не мог. А врать не хотелось. Я промолчал. Поднял правую руку, а левой полез в карман за портмоне.

Когда гарсон отправился пересчитывать чаевые, я предложил Зое отвезти её в банк. Она наотрез отказалась, заявив, что как-нибудь сама, чем меня, откровенно говоря, весьма порадовала — и без того потратил на неё около часа. Правда, не совсем напрасно потратил, как ни крути, сдвинул расследование с мёртвой точки, но тем не менее.

Короче говоря, упрашивать её не стал — баба с возу, кобыле легче. Сухо попрощался и живо отвалил. Настоящий сыщик всегда куда-нибудь торопится. Например, надрать кому-нибудь задницу.

Или найти приключение на свою.

Теперь мне предстояло каким-то образом разобраться в причинах гибели Алексея Геннадиевича Пущина, молодого-да-раннего заместителя директора автоколонны 1674 дробь 32. Но прежде чем ехать на осмотр покорёженной машины, я занялся древним амулетом. Нужно было куда-то его спрятать, причём, как можно скорее.

После того как пропустил через себя мусорный поток, чувствовал я себя словно просроченный огнетушитель: упс на входе, пш-ш-шик на выходе. Прибывая в таком растрёпанном состоянии, толково накрыть амулет каким-нибудь заклинанием типа Последнего Тумана или Тихого Омута, разумеется, не мог. Поэтому, не мудрствуя лукаво, нашарил полученный где-то на сдачу заурядный спичечный коробок, высыпал из него спички и запихнул внутрь золотую лодку с лодочником. Затем отодрал от коробка дурацкую этикету с дурацкой рекламой дурацкого сайта дурацких знакомств и тщательно — круг за кругом, тупик за тупиком — начертал на лицевой стороне схему Лабиринта Без Входа И Выхода, а на обратной — точно такую же, но в зеркальном отображении.

Вот так вот просто и со вкусом решил я возникшую проблему.

Если дело обстоит так, что действительно дух-мститель сорвался с цепи и проник в Пределы, то теперь для восстановления ментальной связи, нарушенной при передаче амулета из одних рук в другие, ему придётся поблуждать. Слабому духу — вечно, среднему — полвечности, сильному несколько суток. Или часов. Или минут. Смотря насколько силён.