Всё разрешилось к обоюдному удовольствию. Радис прямо из лазарета ушёл к своей новой подруге, а Норша стала оказывать различные знаки внимания Герфису, оставшемуся к тому времени без жены. Он всегда ей нравился, но она ни на что не могла надеяться, пока Герфис был женат. Со смертью Хорши всё изменилось. Кое-кто из членов Совета подозревал в этой ситуации явный сговор двух бывших супругов, но никаких доказательств у них не было.

Седонис никому бы не признался в этом, но втайне он гордился своим отцом и мечтал, что он тоже будет знаменит на всю колонию, хотя его слава будет лежать, как он надеялся, в другой области. Кроме того, он был благодарен отцу, что тот в детстве привил ему любовь к океану и дал первые навыки выживания в нём.

Хотя из колонии они отправились рано утром, к кораблю им удалось добраться лишь через пять часов. Эта территория была полностью не изучена, так как в такую даль колонисты, запуганные филиями, не добирались. А вот Седонис здесь бывал, не говоря уже о его друге. Седонис был ужасно горд тем, что именно он сможет исследовать этот корабль. Ведь из-за своих способностей этим в основном занимался Птунис.

Очень хотелось есть. Седонис знаками предложил Ароше подстрелить рыбу, всплыть и перекусить сырым мясом прямо на поверхности океана, как иногда делали охотники, но девушка отказалась. Она прямиком направилась к кораблю, и Седонис вынужден был последовать за ней.

Судно лежало на борту и со всех сторон казалось целым. Однако по опыту Седонис знал, что чаще всего пробоина, послужившая причиной гибели корабля, находится под ним. По характерным признакам Седонис понял, что судно было грузовым. Его это обнадёжило. Возможно, им удастся найти что-нибудь ценное сегодня. Внимательно обследовав корабль, Седонис обнаружил неплотно пригнанную крышку одного из трюмов. Может быть, именно это и стало причиной гибели этого судна во время шторма. Кто знает?

Он повернулся, чтобы показать Ароше, что он первый полезет в трюм, как увидел расширившиеся от ужаса глаза девушки под маской, которая смотрела ему за спину. Седонис похолодел. Ему не было нужды оборачиваться, чтобы понять, кто находится позади него. Такой взгляд бывал у охотников только тогда, когда они видели перед собой своего самого страшного врага.

Не раздумывая, Седонис повернул лицо девушки к себе и вытянутой рукой показал ей, чтобы она скрылась в трюме. Ароша замотала головой. Тогда он больно схватил её за шлем, стараясь прихватить волосы, подтянул к себе вплотную и сделал страшные глаза. А затем развернул спиной к себе и придал ей ускорение, оттолкнув как можно сильнее. Ароша поплыла к отверстию в трюме.

Именно на это он и рассчитывал. Шок от боли и обиды будет кратковременным, но он очень надеялся, что этого времени хватит, чтобы девушка скрылась внутри корабля. Он также надеялся, что сделал ей достаточно больно, чтобы она не скоро опомнилась и попробовала поиграть в благородство. Эти игры всегда заканчиваются только одним: гибелью всех присутствующих. А так Седонис рассчитывал, что хотя бы Ароша останется жива.

Принимая во внимание направление взгляда девушки, он примерно предполагал, где находится филия. Немного подработав ластами, Седонис чуть сместился в сторону, чтобы, насколько это было возможно, закрыть собой удаляющуюся девушку.

Будучи одиночкой, он привык полагаться лишь на себя и сражаться до конца. Поэтому знал, что шанс у него есть. Очень маленький, но всё-таки есть. Всё было до чрезвычайности просто. Он должен был развернуться и, не дожидаясь, когда филия его обездвижит, выстрелить с разворота. И попасть. В глубине души он понимал, что всё это больше похоже на сказку, но другого выхода у него не было. Ну что ж, пора начинать!

Седонис положил расслабленный палец на курок, как всегда, заряженного пневматика, сделал вдох и, резко бросив себя в сторону, стал со всей скоростью, на которую только был способен, разворачиваться в сторону врага. «А жаль, — мелькнула у него мысль, — что рядом нет Птуниса!»

…Седонис не любил охотиться с другими. И всё из-за того, что у многих, почти у всех охотников колонии, были кулы. Эти вечно везде снующие хищные твари, которые так и норовят вонзить свои зубы во всё, что только им подвернётся. Поэтому в тот день он, как всегда, охотился один.

Даже с Птунисом он отказался охотиться вместе, хотя тот и предлагал ему. С Птунисом они сошлись не так давно, но уже успели подружиться. Хотя они были абсолютно разными людьми, но их сблизила любовь к океану. Седонису нравилось, что Птунис много чего знает, очень интересно рассказывает, но никогда не задаётся. Он удивлялся, как при таких познаниях Птунис не прошёл испытания на пригодность к какой-либо из профессий. Но, в конце концов, это было не его дело, и он об этом друга не спрашивал. Что-что, а язык за зубами Седонис держать умел.

Поэтому, когда они уже в гидрокостюмах стояли на краю загона и Птунис сказал, что он может присоединиться к нему и его кулу, Седонис отрицательно покачал головой.

— Нет, — ответил он, — дружба дружбой, а… — Здесь Седонис ненадолго задумался, вспоминая продолжение изречения. — А каждому — своё! — просияв, закончил он.

Птунис засмеялся и сказал:

— Ну, как знаешь, — и хлопнул его по плечу. — Тогда будь осторожен, одиночка!

— Я всегда осторожен, — заверил Седонис друга.

Как он был глуп и самонадеян, Седонис понял лишь тогда, когда во время охоты из толщи воды внезапно возникла филия. Мгновение назад её ещё не было, и вот она уже недалеко. Машет хвостом и таращится на него своими глазами.

«Нарисовалась, тварь!» — подумал Седонис и привычным движением вытянул в сторону цели заряженный пневматик.

Седонис всегда верил в свою удачу. И удача верила в него. По крайней мере ему не изменяла. Доказательством этого было то, что однажды он остался в живых после неожиданной встречи с сатком. Ну и, конечно, то, что до восемнадцати лет он никогда не сталкивался с филиями. В это трудно было поверить, ведь у большинства колонистов первая встреча с филиями происходила ещё в детстве, но это было так.

Поэтому, продолжая доверять своей удаче, Седонис нажал на курок. Но выстрела не последовало. Почему, он понял через мгновение. На самом деле он лишь хотел нажать на курок, и его мозг даже отдал приказ определённым мышцам. Но они его уже не слушались. Совсем.

Седонис неподвижно висел посреди океана, а напротив него находилась рыба, с любопытством разглядывавшая его. Седонис запаниковал. Он изо всех сил попытался сделать хоть что-нибудь, пошевелить хотя бы пальцем (лучше всего, конечно, лежащим на спусковом крючке), но у него ничего не получалось. Абсолютно ничего.

И тогда его охватил страх. Вернее, ужас. Ужас перед этой всемогущей тварью, которая была в состоянии сделать с ним сейчас что угодно. Он закричал бы от этого ужаса, если б только смог. Но он не мог, потому что ни одна мышца по-прежнему не слушалась его. И он продолжал всё так же неподвижно парить в толще воды.

И тут Седонис увидел силуэт позади рыбы. Ошибиться он не мог. Это был охотник с ружьём. И он подкрадывался к обездвижившей его твари сзади. У Седониса вспыхнула надежда.