Глава 15

«Проспала. Проспала пары», – было первой мыслью при пробуждении. А второй: «Переспала… С ним».

Блин. И как меня так угораздило? Мы же только вчера познакомились. Как так-то, блин?

Тепла его тела рядом не ощущалось, и я, натянув плед повыше, резко села на диване. На большом, широком диване, где этой ночью потеряла невинность. Вот чем я думала? И знала ведь, что жалеть буду.

Дура. Прыгнула в койку к мажору, стоило ему только пальцем поманить. Стыдно как, мамочки…

Так, ладно. Было и было. Теперь уж ничего не изменить, как не сожалей. Сама виновата. Не стоило тащиться с ним ни на какую дачу. И на поводу у его желаний тоже не нужно было идти.

Сейчас оденусь, вызову такси и уеду. И сделаю вид, что ничего не было. Он-то точно сделает. Небось уже одевается и думает, как бы меня выпроводить. Или уже уехал… Вот это будет кошмар. Не хватало, чтобы меня отсюда с полицией выкидывали, как какую-то воровку.

Подгоняемая стыдом и страхом, быстро отыскала свою одежду, натянула её на себя и принялась судорожно поправлять волосы.

Так, а телефон? Где мой телефон?

Свой старенький гаджет нашла под ёлкой. Стоп… Вчера она стояла не наряженная, а сегодня на ней блестят-переливаются красные, зелёные и синие шарики. И гирлянда мигает разноцветными огнями.

– Помочь хочешь? – слышится голос Ильи, а у меня перехватывает дыхание. Как там? В зобу дыханье спёрло? Вот что-то вроде этого. Поворачиваюсь к нему и столбенею. На нём полотенце и… всё. Только полотенце, которое Илья после душа обернул вокруг узких бёдер. А в руках коробка, из которой вываливается новогодняя мишура.

Он бросает коробку у ёлки, достаёт золотистую, немного облезлую звезду. Она выглядит потрёпанной, затасканной, и никак не вяжется с остальными украшениями, явно новыми.

– Иди сюда, – зовёт меня, задумчиво поглядывая на верхушку ёлки. А ёлка, кстати говоря, настоящая. Высокая, едва потолка не касается. Рядом лестница, на которую надо взобраться, чтобы эту самую звезду и закрепить на хохолке.

У меня замирает сердце, и первые пару секунд я даже не слышу его стук. Это так… Так мило. Так классно.

Новый год для выходцев из детского дома – особый праздник. Это надежда на лучшую жизнь в новом году. Надежда на то, что кто-то придёт и заберёт тебя в семью. На то, что через год ты, быть может, будешь питаться вкусно не только по большим праздникам, а ежедневно. Мечты-мечты, что с них взять. Но они прекрасны.

У меня, к примеру, они всегда сбывались. Почти всегда. Елена Мироновна забирала меня на новогодние каникулы, откармливала оливье, колбаской и вкусными пирогами. И подарочек под ёлочку клала. Либо плюшевую игрушку, либо коробку со сладостями. В самые удачные годы – и то, и другое. Когда я стала старше, пошли книги и заколки. Мои длинные волосы всегда нравились крёстной. А я множество раз собиралась их укоротить хотя бы до плеч, но никак не решалась. Это бы значило сделать больно женщине, которая столько лет складывала мне подарки под ёлку.

– Что? – опомнившись, уставилась на Илью, а тот, закатив глаза, причмокнул.

– Не проснулась, что ли, ещё? Иди сюда, помоги мне. Лестницу подержи, а я звезду закреплю.

– Эээ… Ладно, – подошла к нему, стараясь не смотреть на полотенце. – Держу, – ухватилась за лестницу.

– Спасибо, Манюня, – наградил меня новой кличкой и полез по стремянке. Всё в том же полотенце. Хоть бы не свалилось с него. – Эту звезду всегда моя мама устанавливала. Отец панически боится высоты, – потянулся к верхушке и надел звезду на макушку. – Сколько раз она пыталась загнать его на верхушку – ни разу не вышло. Все украшения сто раз перебились, а эта звезда кочует из года в год. Честно, уже заколебала, – спустился вниз.

Ложь. Если бы заколебала – не лез бы туда и не вешал бы её. Но это мило. Правда. Тепло как-то, по-семейному, по-родному. То, о чём мечтают все сироты.

– Ну подождал бы маму, она бы сама повесила, – пожала я плечами, откашлявшись. После вчерашних путешествий побаливало горло.

– Долго ждать придётся, Малая, – улыбнулся мне и, схватив за шею у затылка, потянул на себя. Чмокнул в губы. Так громко, влажно… Я почувствовала, что краснею. – Она ушла, когда я ещё сопляком был.

Оооо… Я за больное его зацепила. Дура…

– Прости. Я не знала.

– Нормально, Манюня! – он вдруг подхватил меня на руки, шлёпнул по заду, поднимая вверх. Взял мою попу обеими ладонями и… Укусил за грудь. – Ну, блин! Опять этот скафандр надела. Сними.

– Это свитер, а не скафандр. И нет, не сниму. Нам ехать пора. И так пары прогуляли, – стеснительно отвела взгляд в сторону. Хорошо, что не надела вчера своё единственное белое платье. Представляю, на что сейчас оно было бы похоже.

– Не поедем, – буркнул он в ответ, опуская меня на пол. – Пока мы спали, замело дорогу.

Внутри радостно что-то трепыхнулось. Это те самые бабочки, да? Пусть даже не думают там распускать свои крылышки! Гусеницы несчастные.

И вообще, мне было больно с ним и… И больше крыть нечем. Больно у всех впервые. А он намеренно боль мне не причинял. Просто воспользовался тем, что ему разрешили. То есть, по факту, я сама виновата.

Но почему я так обрадовалась, услышав, что нас замело? Рехнулась, да? Мне же на пары надо! Хотя бы завтра.

– А пешком? – взглянула на него с мнимой надеждой, а он – на меня, как на чокнутую.

– Малая, ты чё, совсем, что ли?

– Далеко, да? – вчера я как-то не заметила, но похоже на то, что дача Филатовых не близко от города.

– Тридцать километров, – усмехнулся он и протянул мне серебристый шарик. – Держи. Повесь вон туда. Кофе будешь?

– Угу, – кивнула я, всё ещё стесняясь. Хотя чего стесняться после того, что уже произошло.

– Ты чего загрустила, а? – обнял меня за плечи, притянул к себе. – Нормально же всё, нет?

– Ну да, – заправила непослушную прядь за ухо, повесила шарик на иголки. – Только я… Неудобно как-то мне, понимаешь?

Он, судя по озадаченному взгляду, не понимал.

– Не смотри так на меня, – улыбнулась, отводя взгляд в сторону.

– Я же сказал, никто сюда не придёт, – скользнул губами по моему виску, засмеялся в волосы. – Трусиха.

– Не трусиха я, – толкнула его локтем в бок. – Просто думала…

– Что думала? – тут же зацепился за слово.

– Ну… Я собралась уехать. И забыть всё.

Илья