Коршуны кружат над крышами. Один закладывает пике, врезается в стаю голубей, сжимает жертву в когтях, улетает к деревьям.

– Сам не местный? – спрашивает бритый мужчина. У него золотой зуб и синяя татуировка на все плечо, цитата из послания апостола Павла: «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе».

– Не местный.

– Повезло. Отсюда все уезжают, тут погибель.

В центре города памятник «Шарыпово – судьба моя». Плитка поднимается волнами, золоченые буквы косятся в разные стороны. Некогда бодрые слова кажутся символом безысходности.

Главная достопримечательность Шарыпова находится не в городе, а неподалеку: труба Березовской ГРЭС, самая высокая труба России. Ее высота 370 метров, как стоэтажный небоскреб. На электростанцию по двум конвейерам круглый год без остановки подают уголь из соседнего карьера. Длина конвейеров – 14 километров, они считаются чудом инженерной мысли. Уголь пережигают на электричество, в разные стороны от ГРЭС разбегаются пучки проводов.

Залежи угля сформировались 165–170 миллионов лет назад, в болотах середины юрского периода. Благодаря юрскому углю в телевизорах Шарыпова идут сериалы, в квартирах горят люстры, заряжаются смартфоны. Даже в Красноярске каждый пятый дом получает все электричество отсюда.

Вверх поднимается единственная труба, хотя планировалось две, да и вообще планы на эти места были головокружительными.

Город Шарыпово появился на картах почти полвека назад, когда в СССР объявили очередную и, как оказалось, последнюю ударную комсомольскую стройку. Комсомольцев просили помочь запустить добычу угля в Канско-Ачинском буроугольном бассейне.

Мощность угольных пластов здесь небольшая: 50–70 метров, зато площадь залегания больше Нидерландов. По объему угля Канско-Ачинский бассейн занимает третье место в мире. Его суммарная масса – 640 миллиардов тонн, если разложить этот уголь по вагонам, железнодорожный состав пять раз обернется вокруг экватора. Уголь залегает неглубоко, его можно разрабатывать открытыми карьерами, без дорогостоящих шахт. Еще один плюс – проходящий рядом Транссиб, по которому можно отправлять уголь во все уголки страны.

Перспективы выглядели блестящими. Рядом с Шарыповом собирались построить ГРЭС из восьми энергоблоков, поднять к небу две гигантские трубы, сам город должен был разрастись до крупного центра с населением в 250–300 тысяч жителей. После выхода предприятий на полную мощность здесь должны были добывать 55 миллионов тонн угля ежегодно. Половину электричества во всем СССР собирались вырабатывать именно на канско-ачинском угле. Слово КАТЭК, или Канско-Ачинский топливно-энергетический комплекс, гремело по всей стране, не сходило с газетных полос, звучало по радио, будоражило сердца молодежи.

В 1975 году началась добыча на карьере Березовский. На стройку в Шарыпово хлынули сотни юношей и девушек. Их манила перспектива важной работы, высокие заработки, квартиры, которые давали за несколько лет работы, а сильнее всего романтика.

Город рос как на дрожжах. Улицы бывшего села Шарыпово круглый год пахли краской. Дома строились так быстро, что нумерацию путали: после пятнадцатого дома мог идти девятнадцатый, за ним семнадцатый. Город считался самым молодым в стране, почти все его жители были моложе тридцати. Быстро появлялись семьи, по рождению детей город занял первое место в СССР.

Шарыпово жило планами и надеждами, ими оправдывали тяжелые будни. Поэты сочиняли гимны в честь грядущего процветания:

Среди прибывших на стройку века был и двадцатилетний Сергей Краснолуцкий из городка Калач в Воронежской области. Спустя полвека он станет подлинной достопримечательностью Шарыпова. О нем будут писать статьи, снимать репортажи и фильмы[44]. Таких людей в самом деле немного. Как только его не называли: романтиком на велосипеде, жемчужиной города, динозавром археологии, подвижником и даже Мастером – именно так, с большой буквы. «Кто такой Краснолуцкий? Да чудак, конечно», – метко определил суть приятеля коллекционер и любитель палеонтологии Сергей Турко.

Сам Краснолуцкий считает себя художником. «В первую очередь я художник, этим и занимался больше всего», – быстро говорит он. Он всегда говорит скороговоркой, словно боится не успеть всего рассказать.

У Краснолуцкого множество наград и званий, он почетный гражданин района, народный герой Красноярского края (есть и такое звание), заслуженный работник культуры. Своими регалиями он не очень гордится, у него другие приоритеты. В его квартире ни одной грамоты на виду, а все стены увешаны рисунками учеников и друзей-художников: яркие кляксы, синие динозавры. Стеллажи и полки завалены камнями, корягами, заставлены скульптурами.

«Я родился в Калаче и с детства все на свете собирал: иконы, старинные книги, монеты, какие-то кости, ржавые каски. Папа за голову хватался, не знал, что со мной делать. Пару пистолетов времен войны отмочил в керосине, потом с приятелями стрелял боевыми патронами. На меловых горах искал зубы акул, мечтал об открытиях», – вспоминает Краснолуцкий и оглядывается по сторонам. Вся квартира завалена булыжниками. «Все же с детства берется», – вздыхает он.

Наряду с собирательством его увлекало искусство, он с азартом рисовал и лепил, хотел стать художником, но родители не разрешили поступать в художественное училище. Пришлось идти по самому приземленному пути – в местный техникум механизации сельского хозяйства.

Краснолуцкий выучился на техника-строителя, проработал год на стройке и понял, что так жить не хочет, душа просила простора и романтики. Его девушка окончила тот же техникум, быстро уехала на строительство КАТЭК и писала оттуда восторженные письма. В 1982 году Краснолуцкий собрал рюкзак и отправился из Калача к ней через всю страну.

Девушку он узнал с трудом. Техникум она окончила с красным дипломом, ей пророчили блестящее будущее, а в Шарыпове она работала простым плотником-бетонщиком, ходила в фуфайке, но была счастлива от сопричастности к великому делу – строительству будущего. Отношения не сложились, через пару месяцев пара рассталась. Краснолуцкий уже собрался возвращаться в Калач, но увидел на улице незнакомку, как две капли воды похожую на портреты, которые рисовал. «Часто рисовал ее, она была у меня в голове, и вдруг вживую ее увидел, влюбился сразу и она тоже, мы быстро поженились. Так и остался в Шарыпове», – вспоминает он.

Работать на стройке он не захотел и устроился художником-оформителем на электростанцию. На досуге лепил всякую мелочь из глины и пластилина, резал по дереву. Так исполнилась детская мечта стать художником.