Краснолуцкий редко удерживался на одном месте, часто менял работы: был пожарным, мастером вышивального цеха, электриком. Главным требованием к работе было свободное время. Обычно он работал пару дней и столько же отдыхал: лепил, рисовал, охотился, искал наросты на ветках и стволах, а главное – любовался природой. «Ведь нужно ходить и восхищаться. Как же без этого?» – объясняет он.

Однажды на обочине он заметил необычную щебенку, которой отсыпали дорогу перед асфальтированием. По изумрудным полупрозрачным камням тянулись красные прожилки. Краснолуцкий выточил из щебенки сережки жене, выяснил, что минерал называется серпентинитом, или змеевиком, а привезли его с Тейского рудника, за шестьсот километров от Шарыпова. Легкий на подъем, он немедленно туда отправился.

На Тейском руднике добывали магнетит. Породу свозили на обогатительную фабрику, ломали в дробилке и пропускали через электромагнит. Магнетит извлекали, а оставшийся щебень развозили по округе, чтобы отсыпать улицы, железнодорожные насыпи и дороги.

Змеевик оказался удивительно пестрым. Он сформировался еще в палеозое в кратере древнего вулкана, где под воздействием температур и давления взаимодействовал с другими минералами, набирая от них оранжевые, красные, черные, белые оттенки. Такой разноцветный змеевик есть лишь в Тейском руднике, во всем остальном мире он просто зеленый. «Словно кто-то взял и смешал минералы, как художник краски, – рассказывает Краснолуцкий. – Конечно, я в него влюбился».

На Тейский рудник он стал ездить, как на работу, а дома без устали резал, пилил и полировал змеевик. Ладони и пальцы Краснолуцкого покрылись глубокими, до костей, шрамами от камнерезных машин и зубил. Он делал из змеевика украшения, скульптуры, кабошоны и распиловки, на которых проступали акварельные картины. «На спилах такой мир фантастический. Ведь у нас под ногами целый космос, мы ходим по нему и не замечаем. Живем в этом космосе и не видим его, не чувствуем. Вместо этого жалуемся, хнычем, ноем, все нам не так. Живем среди такой красоты и не хотим ее замечать, ублажаем себя чем-то примитивным», – говорит он.

Через серпентинит он заинтересовался древним человеком. Вначале хотел понять, как тысячи лет назад люди делали из камня скребки, наконечники копий и стрел. Стал собирать древние орудия, пытался воспроизвести древнюю технику ударов по камню. Познакомился с археологами и скоро с головой ушел в новое увлечение, стал искать стоянки, могильники и курганы. Каждый выходной с ранней весны до поздней осени бродил по округе в поисках следов древних людей. Находил так много, что археологи смеялись: Краснолуцкий научился видеть сквозь землю.

Все находки он отдавал в краеведческий музей Шарыпова. Это редкое качество для коллекционеров. Мало у кого хватает сил побороть соблазн и не превратиться в кощея, чахнущего над своей коллекцией.

Едва поля просыхали, Краснолуцкий садился на велосипед и ехал на поиски. Как одержимый ходил по полям, пока силы не кончались. Шагающего по пашням Краснолуцкого трактористы не раз принимали за сумасшедшего. Однажды он так устал в поле, что едва дошел до дороги и упал на обочину. Хорошо, мимо проезжала машина. «Очень повезло, а то замерз бы ночью», – улыбается Краснолуцкий.

Приходя домой, он не раз падал от усталости и час-другой приходил в себя, не в силах подняться на ноги. На дребезжащем велосипеде объездил всю округу в радиусе тридцати километров. Когда городской отдел культуры подарил ему хороший велосипед, радиус увеличился до пятидесяти километров. Новый велосипед можно было перетаскивать по бездорожью на плече. «Теперь то Сергей едет на велосипеде, то наоборот», – шутили журналисты.

За десять лет Краснолуцкий открыл в Шарыповском районе триста археологических памятников, в том числе две никому не известные крепости. Целыми мешками он приносил в краеведческий музей наконечники и керамику, бронзовые ножи и бляшки. Находить уникальные предметы вошло в привычку. Благодаря его поискам Шарыповский район стал самым изученным в плане археологии районом Красноярского края. А музей в конце концов взял его на работу научным сотрудником.

От археологии до палеонтологии рукой подать. Во время разъездов Краснолуцкий заглядывал в карьеры, собирал отпечатки растений, окаменелые ракушки, кости мамонтов. Попутно с археологической экспозицией сделал в музее неплохую палеонтологическую.

Краеведческий музей Шарыпова, наконец, превратился в одну большую коллекцию Краснолуцкого. В одном зале – его изделия из змеевика, в другом – найденные им археологические артефакты, в третьем – окаменелости и минералы. «Это все из любопытства, ведь хочется знать, что тебя окружает», – оправдывается он.

В 2000 году Краснолуцкий приехал в гости к свояку, художнику Юрию Михайлову в соседнюю Кемеровскую область. Неподалеку, рядом с деревней Шестаково, уже пару лет выкапывали кости динозавров.

«Как же так, Серега? Столько ты всего нашел, а динозавров у тебя нет. Надо бы найти!» – пошутил свояк.

Случайно брошенная фраза изменила жизнь Краснолуцкого: «Меня она прямо задела, и я отправился искать динозавров».

Шестаково находится в ста пятидесяти километрах от Шарыпова. «Для динозавров не расстояние, могли дойти», – думал Краснолуцкий. Он понимал, что кости динозавров должны залегать в древних слоях, ниже всех остальных. Самая низкая точка – Березовский угольный разрез. Туда он и отправился.

Краснолуцкий не знал даже возраст березовского угля, никогда не держал в руках кости динозавров. Абсурдность ситуации станет еще нагляднее, если вспомнить, что кемеровские динозавры считались уникальной находкой, были единственными для Западной Сибири. Другие крупные местонахождения находились в Якутии и Благовещенске, за две тысячи километров от Шарыпова.

К счастью, Краснолуцкий этого не знал. В выходные он бросил в рюкзак бутылку воды, рыбные консервы, привязал к велосипеду лопату, проехал пятнадцать километров от города на север, свернул у остановки «Разрез» и по грунтовой дороге доехал до карьера.

После развала СССР Березовский карьер едва сводил концы с концами. Зарплаты не платили месяцами. Тогда пришло в упадок и само Шарыпово, из города будущего оно, минуя настоящее, превратилось в город прошлого. Охрану на разрезе из экономии не держали, Краснолуцкий спокойно прошел на территорию. «Что такое Березовский разрез? Это здоровенная ямина», – говорит он, ставя ударение на второй слог: «ями́на».

Вначале он поискал кости динозавров ниже угольного пласта и ничего не нашел. Поднялся выше, к серой глине и заметил россыпь черной чешуи и небольшие плоские куски каких-то костей. Кусков было много. Вначале Краснолуцкому показалось, что десятки, но скоро он понял: их сотни, тысячи. Вся глина была завалена мелкими, с монету, обломками костей. Свежие, недавно вымытые дождями, были черными. Обломки постарше успели посинеть на воздухе и солнце. Совсем старые были белого цвета и от прикосновения развалились в труху.

Краснолуцкий решил, что все это остатки древних амфибий. Пока собирал их, заметил пять кинжаловидных зубов, в половину спички длиной. Их узнал сразу, видел такие в книгах – хищные динозавры.