Затем, выступая в августе 1942 года на конференции по обобщению боевого опыта, Батюк так описал ход первого боя дивизии: «Он (противник. — И. С.) стал перебрасывать танки к Лачиново. Перед 1043 полком выбросил до батальона пехоты и окопался с целью сковать 1043 полк. Все делается на виду. Он потерял один батальон, другой окопал. Достигнув Лачиново, он выстраивает перед 1045 полком всю танковую дивизию, пропустив вперед лишь небольшую часть, далее подвел мотопехоту и к вечеру начинает решать свою задачу сломать Касторский узел сопротивления. Находит стык между батальонами 1045 полка и ударяет в него. Кроме того, производит массированный налет авиации, пускает 35 бомбардировщиков, которые действуют в течение получаса, потом решил атаковать. Идет смело в атаку, прорывает стык и доходит до второго эшелона полка совхоза Озерки.

Начало темнеть. При прорыве танков он, видимо, рассчитывал на лучшее. Танки прошли примерно 3 км нашей обороны, наша пехота оставалась на месте, артиллерийские позиции и все противотанковые средства оставались на месте, и мы начали его бить внутри Озерков со всех сторон, били хорошо. Из ста танков он оставил горящими и подбитыми 52 танка, остальными был вынужден смотаться, вышел из нашей обороны, и только частью пехоты засели в наших окопах 4 роты. (Батюк детализировал обстановку к исходу первого дня боя следующим образом: „Испробовав сибирского упорства на участке 1045 полка, противник оттянул танки, примерно метров на 800, выстроил их за скатом, поставил пехоту, окопался и начинает отыскивать слабые места“[73]. — И. С.) Это занятие 4 роты обошлось ему дорого. Ночью в 2 часа батальон 1045 полка после огневого налета контратаковал и уничтожил все, что находилось в этих окопах. Положение было восстановлено в 2 часа ночи… Первый день боя принял на себя наш славный 1045 полк, который дрался хорошо и умело, уничтожив 52 танка в этот день»[74].

Позже в документах дивизии потери противника были существенно увеличены и составили уже «72 разбитых танка и свыше 800 трупов»[75].

В штабе Брянского фронта нанесенные 284 сд противнику потери оценили еще больше: «За первый день боя артиллерией и ПТР сожжено и подбито до 80 танков, 5 автомашин, уничтожено 3 минометных батареи и до батальона пехоты, сбит 1 самолет»[76].

Спустя 40 с лишним лет после описываемых событий В. Яцкевич в своей книге «нанес» противнику еще больший урон, написав, что «на поле боя противник оставил восемьдесят танков и около трех тысяч солдат и офицеров»[77].

Безусловно, подобные цифры потерь ненавистного врага, о чем после окончания боя говорили личному составу политруки и агитаторы, вселяли в бойцов уверенность в своих силах, поднимали боевой дух и укрепляли веру в то, что части дивизии умело и безжалостно бьют врага.

Вот только немецкое командование даже не подозревало о таких убийственных потерях и уверенно планировало ход боя на следующий день.

С началом немецкого наступления 28 июня 1942 года Касторное вошло в полосу действий 9 тд. Начав наступление из района северо-восточнее Щигров, дивизия за 2 дня прошла с боями около 30 км, 29 июня вышла к реке Кшень, а 30 июня захватила плацдарм на ее восточном берегу в районе деревень Крыловка, Петрово-Карцево[78]. В 8–12 км севернее параллельным с 9 тд маршрутом наступала 11 тд. Между ними, продвигаясь на восток и зачищая захваченную местность, действовала 377 пд, которая к исходу 30 июня отставала от танковых дивизий на 10–15 км.

В 9 тд даже перед началом боев не было 300 танков, о наличии которых у противника 1 июля писал подполковник Батюк. Летнее наступление 1942 года дивизия начала, имея 144–153 (по разным данным[79]) боеготовых танка, из которых около 20 были легкие Pz.Kpfw.II, не способные противостоять в бою ни советским танкам, ни противотанковой артиллерии, ни, в большинстве случаев, птр. Костяк 33 тп дивизии составляли танки Pz.Kpfw.III, примерно половина из которых имела новые длинноствольные 50-мм пушки, другая же половина была вооружена устаревшими короткоствольными пушками того же калибра. Во всей дивизии было только 22 танка Pz.Kpfw.IV с 75-мм орудием, из них всего лишь 12 имели длинноствольные пушки, сравнимые по своим характеристикам с советскими дивизионными и танковыми 76-мм орудиями[80].

За три дня ожесточенных боев количество боеспособных танков в дивизии уменьшилось и к вечеру 30 июня составило: 13 Pz.Kpfw.II, 80 Pz.Kpfw.III и 15 Pz.Kpfw.IV, то есть всего 108 единиц[81]. Как видим, число вражеских боевых машин в действительности было почти в три раза меньше названного комдивом 284 сд.

Ночью танковый полк дивизии переправился на восточный берег реки Кшень вместе с двумя мотопехотными батальонами и частью артиллерии. Еще вечером 30 июня усиленным разведгруппам дивизии удалось захватить в неповрежденном виде железнодорожный мост через речку Грайворонка, после чего он также был использован для переправы частей дивизии.

Командование XXIV тк, куда входила 9 тд, получило из штаба 4 ТА задачу выйти на рубеж реки Олым с нанесением главного удара южнее Касторного. 377 пд должна была наступать на Олым севернее Касторного[82]. В свою очередь, командир корпуса поставил 9 тд задачу: выступив в 4:15 утра с плацдарма на восточном берегу Кшени, пробиться к станции Лачиново и развернуть оттуда наступление на Касторное[83]. Главной задачей противника был не захват поселка и станции Касторное как таковых, а выход на Олым и захват плацдарма.

Наступление 9 тд началось рано утром. Уже в 5:20 батальон мотоциклистов, предварявший наступление главных сил дивизии, занял выс. 209, 0 и расширил плацдарм до 3 км в глубину. За ним наступал мотопехотный батальон 10 мп с приданными ему танками, который атаковал передний край 119 сбр, занимавшей оборону в районе Марьино, Большой Раевки. К утру 1 июля батальоны 119 сбр были уже сильно ослаблены потерями и измотаны трехдневными ожесточенными боями. К тому же, в отличие от заранее подготовленных бригадой позиций в районе станции Мармыжи и поселка Кшень, где и проходили бои в период с 28 по 30 июня, 119 сбр не успела как следует подготовить оборону на новом рубеже, поскольку заняла его поспешно, после отхода от реки Кшень. В результате тяжелых боев, жестоких безнаказанных бомбежек фашистской авиации, больших потерь и отхода соседних частей с фронта боевой дух личного состава бригады был в значительной степени подорван, что, безусловно, отразилось на стойкости занявших оборону подразделений. Сказывались и ошибки командования: потеря связи, разлад в управлении, начавшаяся дезорганизация во взаимодействии разных подразделений бригады между собой и соседями.