Живое существо так и рвалось себя обнаружить: Чарли еще с лестницы услышал, как запертый у него в комнате пес поскуливает и скребется в дверь.

– Тихо ты! – Чарли вбежал в комнату, бахнув дверью.

Спринтер-Боб на радостях взгромоздил лапы ему на плечи и от всей души облизал лицо Чарли липким мокрым языком.

– Тьфу ты, что за нежности! – отплюнулся Чарли.

На лестничной площадке заскрипели тяжелые шаги.

– Это ты, Чарлз, расхлопался дверями? – сурово вопросил знакомый старушечий голос.

– Да, бабушка, извините, – отозвался Чарли и поспешно добавил: – Я переодеваюсь.

Выждав минутку, он высунулся из комнаты, убедился, что старуха Бон возвратилась к себе, и тихонько произнес магическое слово «гулять» – лучшее на свете слово для любой собаки.

Спринтер-Боб ликующе скатился по лестнице вслед за Чарли. Они весьма удачно выскочили незамеченными через черный ход и помчались по узкому проулку, который вел к парку. Через час пес и мальчик вернулись, оба запыхавшиеся и голодные.

Мама уже была дома и волновалась, поэтому Чарли сказал, что не знал, который час, потому что вроде как потерял свои часы.

– Ну что ты за растяпа, сынок, – пожурила его мама. – Знаешь что, возьми-ка ты лучше мои, пока свои не нашел.

Чарли с сомнением принял мамины часики, но, по счастью, ничего сугубо дамского в них не было – никаких финтифлюшек.

– Пойду помогу Мейзи сложить вещи, – сказала мама. – Это быстро.

Под заинтересованным взглядом Спринтера-Боба Чарли принялся искать старательно (и даже слишком) запрятанный Мейзи собачий корм. Он как раз откопал в кладовке банку «Дружка», когда за спиной у него раздался вскрик и рычание.

Неизбежное случилось. Бабушка Бон вжалась спиной в дверь кухни и трясущимся узловатым пальцем тыкала в Спринтера-Боба.

– Что это животное здесь делает?! – заорала она.

– Это собака Бенджи, – торопливо пояснил Чарли. – Вы же его знаете, это Спринтер-Боб.

– Еще бы мне его не знать! Почему он не в Гонконге вместе с мальчишкой?

Чарли не успел ответить: Спринтер-Боб, которому нацеленный на него палец пришелся не по нраву, рыкнул и кинулся на старуху. Та завизжала:

– Убрать его! Вон его из дому немедля!

– Но, бабушка… – Чарли лихорадочно соображал, как бы выиграть время.

Спринтер-Боб, однако, был вовсе не намерен терять даром ни секунды. Он плотоядно заурчал и щелкнул зубами, метя ухватить старуху за икру.

– Ах вот как! Он еще и бешеный! Хватит с меня! – Бабушка Бон вопила так, что стекла дрожали. – Я немедленно звоню в отлов бездомных животных! В полицию! Ветеринару! Это чудище нужно немедленно усыпить!

– Бабушка, да что вы такое говорите! Он нормальный!

Но старуха уже успела набрать какой-то телефонный номер и прерывающимся от гнева голосом диктовала в трубку адрес и жаловалась на бешеного пса, который чуть не порвал ее в клочья. Потом грохнула трубку и попятилась, целя пальцем уже в Чарли.

– Они будут здесь через полчаса, и, пока эту тварь отсюда не уберут, я не выйду из комнаты!

Чарли дрожащими руками вывалил в миску пса консервы и в отчаянии плюхнулся на стул. Что же делать-то?!

На шум прибежали мама с Мейзи, но и они не знали, как быть.

– Я так волнуюсь за Дорис, что у меня просто голова не варит! – кудахтала Мейзи, бегая по кухне.

– Ну почему дяди нет дома?! – со слезами в голосе простонал Чарли. – Уж он бы что-нибудь придумал!

Может, схватить пса и быстренько отвести его к Фиделио? Или к Эмме с мисс Инглдью? Или к Оливии? Но смогут ли они спрятать Боба? Да и захотят ли? Чарли глянул на пса – тот, все еще взъерошенный, отворачивался от консервов, и вид у него был устрашающий. Спринтер-Боб привык к мягкому обращению, он терпеть не мог, когда на него повышали голос, и теперь никак не мог успокоиться – ворчал и щерился.

– Чарли, успокойся! – тормошила его мама. – Кто бы ни приехал, мы им объясним, что усыплять собаку ни в коем случае нельзя. Скажем, что Боб в жизни мухи не обидел.

– Может, его отправят в какую-нибудь собачью гостиницу, и мы сможем его навещать, – с надеждой в голосе предположила Мейзи.

– Да не выдержит он гостиницы! – взвыл Чарли. Видя, как разнервничался пес, мальчик вытряс в миску банку нежнейшего гусиного паштета и заливное из ветчины.

– Как раз то, что больше всего любит мадам Бон, – вполголоса заметила Мейзи и оглянулась на дверь.

– Ну и пусть! – буркнул Чарли. Он присел на корточки рядом с псом и стал гладить его вздыбленную шерсть.

Паштет и заливное подействовали. Пес успокоился, а Чарли испытал некоторое злорадство, глядя, как пес в один присест умял недельный запас любимых лакомств бабушки Бон.

Те самые полчаса истекли.

Чарли решительно встал:

– Вот что, я пойду к Фиделио и попрошу его подержать у себя Боба до возвращения Бенджи.

– В этом музыкальном кавардаке? – всплеснула руками Мейзи. – Да песик там свихнется через три секунды.

И тут в дверь требовательно затрезвонили.

– Это собаколовы? – крикнула из своей комнаты бабушка Бон. Сердце у Чарли упало. – Не волнуйся, сынок, мы не позволим им обижать Боба, – попыталась успокоить его мама.

Бабушка Бон уже устремилась к парадному входу – впускать долгожданных избавителей. Но вскоре оттуда донесся ее удивленный возглас, и Чарли ринулся в прихожую.

На пороге стоял человечек в мохнатом пальто, и, завидев давнего знакомого и надежного друга, мальчик обрадовался. Да это же мистер Комшарр! А рядом с мистером Комшарром полыхали яркими шубками три кота-Огнеца, они-то и напугали старуху. Бабушка Бон ненавидела все кошачье племя, а уж медного Феникса, оранжевого Саламандра и желтого Везувия – в особенности: у нее с ними были давние счеты.

– Это вы – собаколов? – недоверчиво сощурилась она. – Я где-то вас уже видела. И котов тоже. Вы, кажется, мышами занимаетесь? – Старуха попятилась.

Мистер Комшарр протянул ей визитную карточку:

– Орвил Комшарр, к вашим услугам. Уничтожение грызунов и… и других вредителей.

– В таком случае побыстрее забирайте эту бешеную собаку, – велела бабушка Бон. – Чарлз, тебе ее с поводком выдали? Тогда принеси поводок.

Чарли поспешил в кухню, а за ним – мистер Комшарр и кошачья троица.

– Все в порядке, – успел сказать мальчик маме и Мейзи. – Прибыл мистер Комшарр.

Мейзи извлекла из кармана фартука поводок и передала мышелову.