«Охота к перемене мест» покинула его не сразу. Прожив в Салоне всего год, он отправился в Италию, где как раз находился его давний знакомый Франсуа Рабле — секретарь французского посла в Риме кардинала Жана дю Белле. По упорным слухам, автор «Гаргантюа и Пантагрюэля» играл в Италии роль французского разведчика, выяснявшего перспективы нового вторжения королевских войск. Быть может, Нострадамус помогал ему, хотя о своем пребывании в Риме он упоминает только мельком. Осенью 1548 года он посетил Венецию и Падую, потом отправился в ломбардский городок Савона, где совместно с аптекарем Антонио Вигерчо изобрел чудесную мазь для выведения веснушек. По его уверениям, в Италии эта мазь имела большой успех, но во Францию он ее почему-то не привез. Там же, в Савоне, он якобы встретил на улице скромного монаха по имени Феликс Перетти и предсказал, что тот станет папой. В 1585 году Перетти и правда стал папой Сикстом V, но легенда о предсказании была записана лишь много лет спустя, что ставит ее правдивость под большое сомнение.

Весной следующего, 1549 года Нострадамус посетил Милан, потом Геную и в конце лета вернулся в Салон. После этого он покидал город очень редко и неохотно, целиком посвятив себя делу, которое принесло ему славу куда более громкую, чем врачебное искусство или писательский талант.

Как уже говорилось, заниматься врачебным ремеслом Нострадамус больше не мог в силу возраста. Можно было открыть аптеку, но это означало для него понижение статуса и презрение прежних коллег. Преподавать медицину, не уезжая из Салона, он тоже не мог. Оставалось одно, чем он прежде не занимался, но был неплохо к нему подготовлен — составление астрологических предсказаний.

В середине XVI века такие предсказания заполонили европейский книжный рынок. Обычно они издавались в форме альманахов (от арабского «аль-мана», календарь), то есть ежегодных выпусков объемом 10–20 страниц, в которых умещались календарь церковных праздников, полезные советы и предсказания на самые разные темы — политика, войны, погода, виды на урожай. Все это перемежалось цитатами из Библии и античных мудрецов, хотя альманахи, предназначенные для широкой публики, чаще всего печатались не на латыни, а на французском, немецком, итальянском и так далее. Их тираж составлял 5, 10, а то и 20 тысяч экземпляров — очень много по тем временам, когда до 90 % населения Европы было неграмотно. Эти дешевые брошюрки на плохой бумаге продавались в книжных лавках, но чаще — на ярмарках, где бродячие торговцы, как позже газетчики, выкрикивали самые скандальные предсказания, завлекая публику.

В то неторопливое время альманахи на какой-либо год сочинялись весной предыдущего года. Потом они отправлялись в набор, который обычно проводился на слух: один из работников типографии зачитывал рукопись вслух, а остальные составляли ее текст из металлических литер и вставляли его в рамку, с которой делался оттиск. При таком методе неизбежно появлялись опечатки, из-за которых многие слова в изданиях Нострадамуса почти невозможно понять. Власти повсюду стремились ограничить книгопечатание; в 1534 году король Франциск I даже попытался запретить все типографии, кроме дворцовой, но потерпел неудачу. Тем не менее все книги подвергались цензуре и могли выйти только при наличии официальной привилегии — разрешения на издание. Оно выдавалось осенью, а в ноябре в Лионе — столице французского книгопечатания — проходила большая ярмарка, на которой закупали товар все книжные лавки. К этому сроку альманахи должны были выйти из типографии, что заставляло издателей спешить и еще больше увеличивало число опечаток. Еще одной проблемой были подделки: ради прибыли многие владельцы типографий выпускали пиратские издания известных авторов. Нострадамус не был исключением, причем его не только переиздавали без разрешения, но и приписывали ему предсказания других авторов, часто нелепые и безграмотные, что вызывало его гнев.

Франсуа Рабле, сам пытавшийся сочинять астрологические альманахи, в 1533 году выпустил пародию на них — «Пантагрюэлево предсказание», где, в частности, говорилось:

«В этом году слепцы почти не будут видеть, глухие будут плоховато слышать, немые будут не особо разговорчивыми, богачи будут чувствовать себя чуть лучше бедняков, а здоровые — лучше больных. Многие бараны, быки, свиньи, гуси, куры и утки умрут. Среди обезьян и верблюдов смертность будет не такой жестокой. В этом году старость будет неизлечимой — вследствие ушедших лет… Благородное Французское королевство пребудет в процветании и торжестве со всеми радостями и удовольствиями, да такими, что чужеземные народы добровольно отойдут подальше. Будут пирушки, милые утехи, тысячи озорных проделок, в которых каждый найдет удовольствие. Невиданное количество вин и лакомств, урожай репы в Лимузене, обилие каштанов в Перигоре и Дофине, обилие олив в Лангедоке, обилие песков в Олони, обилие рыбы в морях, обилие звезд в небесах, обилие соли в Бруаже. Изобилие зерна, овощей, фруктов, зелени, масел, молочных продуктов, и никакой чумы, никакой войны, никаких неприятностей, никаких тебе бедности, хлопот, меланхолии…

Италия, Романья, Неаполь, Сицилия пребудут там же, где они были в прошлом году. Они погрузятся в глубокие мечтания к концу Великого поста и станут порою предаваться сну в середине дня. Германия, Швейцария, Саксония, Страсбург, Антверпен и проч. будут процветать, если не разорятся. Торговцы реликвиями должны опасаться: в этом году предстоит не так много именин. Испания, Кастилия, Португалия, Арагон претерпят внезапные перемены к худшему, и там переживут сильный страх смерти молодые, как и старики, и все же удержатся в тепле и часто будут пересчитывать свои экю — если у них они есть… Австрия, Венгрия, Турция — ей-богу, ребятки, я понятия не имею, как у них пойдут дела, да и мало меня это занимает, ввиду славного вхождения Солнца в знак Козерога…

Говорю вам — не принимайте полет жаворонков за падение небосвода, ибо он не обрушится на вашем веку, клянусь честью. Ханжи, святоши и торговцы реликвиями, молельщики и прочие пузаны вылезут из своих берлог. Спасайся каждый, кто хочет. Берегитесь также рыбьих костей, когда будете есть рыбу, и охранит вас Господь от яда»[9].

Этот набор банальностей, выдаваемых за откровения, весьма точно подражает стилю настоящих альманахов, которые пытались рассказать обо всем, одновременно не говоря ничего конкретного. Знаменательно, что в сочинении Рабле не сразу распознали пародию: многие вполне искренне верили его «предсказаниям». Его книжка похожа и на позднейшие альманахи Нострадамуса, но скорее по стилю, чем по содержанию — салонский пророк уделял больше внимания политике, а не житейским делам. Да и тон его предсказаний был не таким шутливым: он предсказывал войны, перевороты, ураганы, землетрясения, хотя обычно переносил их в далекие страны. По вековой привычке астрологов он остерегался обещать своим землякам, то есть покупателям всяческие беды, говоря о них разве что намеками.

По мнению исследователей, первый альманах Нострадамуса вышел в свет уже в 1549 году, хотя самый ранний из дошедших до нас относится к 1555 году, а издан был осенью предыдущего в точном соответствии с рыночной конъюнктурой. Отрывки из несохранившихся альманахов содержатся в рукописи «Сборник прозаических предсказаний Мишеля де Нострадамуса», составленной Жаном-Эме де Шавиньи в 1589 году. В этом тексте приводится по 10–12 самых ярких предсказаний из каждого альманаха, которые включали в себя, как и все последующие, от 16 до 24 страниц. Текст был написан прозой, но включал в себя 13 катренов — по одному на каждый месяц плюс один обо всем годе. Вероятно, эти опыты подсказали Нострадамусу идею создать книгу пророчеств в стихах, которые традиционно считались более «высоким» жанром, чем проза. Каждый альманах состоял из трех частей: календарь на год с церковными праздниками и данными о положении светил, пророческие катрены и развернутые предсказания в прозе, иногда дополненные обращением к читателю и другими материалами.