Во-вторых, если речь идёт о медицине на поле боя, то на естественный стресс при виде страданий потерпевшего накладывается не менее естественный страх пострадать самому. Свистящие вокруг пули и рвущиеся снаряды — убедительная иллюстрация неиллюзор-ности этого страха. Соответственно, вызванная этими факторами паника и испуг дополнительно обусловливают возможные ошибки в оказании помощи.

И, наконец, в-третьих, западная школа обучения и образования абсолютизирует алгоритмы — заученные последовательности действий, обусловленные предыдущими шагами. «Если будет так, то надо сделать то-то, а если будет так— то это». Между тем всякий, кто учился в школе (не говоря уже об институте), может подтвердить: то, что заучил, воспроизводится на следующий день после заучивания и после этого забывается напрочь. Напротив, то, что осознал и понял, можно воспроизвести много времени спустя. Даже забыв это. Просто выведя из логики. Алгоритмы— это именно заученные знания. А заученное, как самое поверхностное, первым вылетает из головы в условиях тяжёлого боевого стресса. И наконец, алгоритмы — это жёсткие, шаблонные последовательности. А шаблон чужд военному делу, где каждая острая ситуация — сплошная импровизация.

Если кратко: когда некоторые военные просят меня «написать короткий алгоритм, чтоб сразу было понятно, когда и что делать» — я уже даже не смеюсь. Почему—понятно из вышесказанного.

Какие выводы можно сделать из всего вышесказанного?

Великий практик и учёный В. И. Ленин сказал: «Учиться военному делу... надлежащим образом». То же самое, только в превосходной степени, относится к актуальнейшей области военного дела — тактической медицине.

Отечественная военная швола в лучших её проявлениях, с незапамятных времён, всегда была чужда шаблонности, механистичности, бездушности и расчеловечения. Наивысших боевых успехов наш народ достигал, когда «всякий солдат знал свой манёвр», а самоотверженность вплоть до самопожертвования базировалась на глубочайшем понимании и осознанном выполнении боевых задач, в неразрывной связи с живым мышлением личного состава. В полной мере это касается и тактической медицины.

Говоря совсем просто: надо не механически зубрить пресловутые «алгоритмы», а грамотно понимать ключевые положения и творчески импровизировать в процессе боевых действий.

Основные боевые повреждения: ранения, тупые травмы, переломы, ожоги и отморожения (переохлаждения), наиболее опасным для жизни и здоровья их следствием являются различные виды шока (геморрагический, болевой) и нарушения функции внешнего дыхания. Первая доврачебная помощь: комплекс мероприятий по спасению жизни пострадавшего и предотвращению развития у него тяжёлых осложнений, выполняемых на месте происшествия.

Шок — состояние глубокого упадка жизнедеятельности и основных функций организма — кровообращения, дыхания и обмена веществ. Для него характерно состояние коллапса, острой сосудистой недостаточности, которое развивается вследствие недостаточного кровоснабжения мозга. Развивается при тяжёлых ранениях и механических травмах, отрывах и размозжениях конечностей, переломах крупных костей, внутренних органов, черепа и головного мозга. В той или иной степени шок характерен для всех ранений, и для своевременного оказания первой помощи необходимо распознать симптомы шока как можно быстрее. С точки зрения чисто практической и максимальной упрощённой, на поле боя наибольшее значение имеет шок, вызванный кровопотерей (ги-поволемический), токсический (вследствие всасывания и поступления в кровь токсических веществ, образующихся при ожогах, массивном раздавливании тканей, так называемый crush-синдром). И болевой (формально сейчас многие учёные отрицают само понятие «болевого» шока, однако все признают что наличие сильного болевого синдрома существенно ухудшает шансы на выживание. Словом, с точки зрения людей без глубокого медицинского образования (а таких среди читателей этой книги большинство — на выходе бред получается. Для удобства их обучения попросту напишем «шок, вызванный кровопотерей» и всё.)

При этом на поле боя с практической точки зрения чёткого отличия между этими видами шока в условиях поля боя не существует: обычно шок имеет комплексное происхождение, а его причинами являются значительная кровопотеря, сильная боль, психоэмоциональный стресс, поступление в кровь ядовитых веществ. И лечится шок также комплексно, одновременным воздействием на все причины, его вызывающие.

Если объяснить совсем просто: нам часто говорят, что «наш мозг работает только на пять процентов». Это неправда. Примерно пять процентов — это осознаваемая нами деятельность мозга. Вот взял собеседник карандаш в руку—это и есть пять процентов. При этом в это же самое время у него бьётся сердце, сокращаются сосуды (мало кто знает, что, если сложить в одну прямую все сосуды человеческого тела, то общая длина их составит 10 километров. Вдумайтесь! Каждый миллиметр этой 10-километровой ленты каждую секунду мозг должен регулировать: сжаться сосудистой стенке или, наоборот, расслабиться. И на сколько сжаться или расслабиться). Дышат лёгкие. Сокращается кишечник. Выделяются гормоны. И так далее. Наш мозг беспрерывно работает даже во сне. Если бы он перестал работать, мы бы сразу умерли от остановки сердца и дыхания.

В случае тяжелого ранения сначала на мозг действует волна боли, которая неизбежно нарушает его исправное функционирование. Сразу же вслед за этим начинаются расстройства кровообращения, которые тоже нарушают работу мозга. Всё это закономерно приводит к тому, что нарушается кровообращение в организме (ведь его контролирует мозг), а следовательно, и кровоснабжение мозга. Закономерным образом после этого функционирование мозга ухудшается ещё больше — и следовательно, его кровоснабжение опять ухудшается.

Описанный нами феномен называется в науке «патологический круг». Сущность его в том, что прогрессирование заболевания вызывает дальнейший разлад функций организма и, как следствие, дальнейшее прогрессирование этого же заболевания.

Всё вышеперечисленное важно знать прежде всего для того, чтобы понимать, почему такое значение в современной тактической медицине приобрели «золотой час» и «бриллиантовые минуты»— самое первое время с момента ранения. Чем раньше с момента ранения оказана помощь пострадавшему, тем меньше у него разовьётся вызванный этим ранением боевой шок. Соответственно, тем больше шансов на сохранение его жизни и скорое возвращение в строй.

Для понимания. Человеческий организм подобен компьютеру: головной мозг суммирует показатели пульса, давления, сумму нервных импульсов (болевые ощущения — это тоже нервные импульсы) и на основании этих данных подаёт команды системам органов на оптимальные формы жизнедеятельности. Зачастую при болевом шоке он неверно оценивает полученную сумму болевых импульсов и нарушения кровообращения как несовместимую с жизнью и выдаёт приказ организму на остановку жизнедеятельности, прежде всего — на остановку сердечной деятельности. Это и есть тот самый болевой и геморрагический шок с летальным исходом. Данный феномен хорошо известен конструкторам оружия, и последнее время оно развивается в сторону обеспечения всё более сильного болевого воздействия при попадании в тело. Все современные боеприпасы, будь они высокоскоростными малокалиберным пулями калибра 5,45, их антиподом — например, 9 мм дозвуковыми боеприпасами СП-5, СП-6, «полу-оболочечными» пулями калибра 7,62 для автоматных и пулемётных патронов, при всей своей