– Хорошо... После допроса... сюда наверняка прибудет к утру сам Магистр Тамплиеров, тот, кого зовут Сабельником... Его я сейчас достать не могу – охраняет он себя лучше, чем сам король иерусалимский... И тамплиеры у него все неподкупные... Так вот, скажешь Сабельнику, что этот человек поможет найти меня... но нужно ждать семь лет... потому что он от страха откусил себе язык... Скажешь, что, мол, знаешь, как ему язык заново отрастить, читал в трактатах, и всякое такое.

– А если он меня на Книге клясться заставит?

– Не заставит, если скажешь, что для возвращения языка тебе нужно использовать дьявольские заклинания, которые ты изучил в Египте. Скажешь, что семь лет, пока будешь язык этому возвращать, на службы христианские ходить не сможешь...

Железный Копт при этих словах нахмурился.

– Но... как же?.. Учитель!..

Муаллим задумался, помолчал, затем вдруг переменил решение.

– Ладно! Про службы ничего не говори. Но и на исповеди эти семь лет в самом деле не ходи. Не доверяю я священникам крестоносцев, францисканцам этим...

– А я не к ним, Учитель, я к тамплиерам!..

Учитель строго посмотрел на Железного Копта:

– Еще хуже! Если никак не можешь без исповеди – ходи к иерусалимским первохристианам. Эти – точно ничего не выдадут. До сих пор Сабельнику простить не могут, что отлучил их от Храма Господня... Знаешь, где найти их?

– Знаю, Учитель... В Страстных Пещерах они собираются... Близ Голгофы...

– Верно. Значит так, через семь лет признаешься, что диавольские заклинания не получились, но уже на Книге поклянешься, что скажешь точно, где я нахожусь. И сдержишь клятву!

– И кто там будет, в этом месте, Учитель? Вы же не заставите меня стать предателем?!

Муаллим рассмеялся:

– Как кто? Ну конечно, я сам! – и, уже успокоившись, объяснил ошарашенному Железному Копту: – Семь лет меня видеть не будешь, потому что я в Иерусалиме не появлюсь. Через семь лет к тебе придет посланник от меня и скажет, где твой Хозяин сможет найти меня. Ты передашь это Де Сабри, и он сам придет ко мне... чтобы я убил его. Всё понял?

Железный Копт поклонился:

– Понял, Учитель!

– Вот и хорошо! А теперь давай, начинай свой допрос. А мы с мальчиком посмотрим, как твое мастерство за это время улучшилось.

* * *

...Кровь стекала по руке, стальные пальцы мальчика-убийцы сжимали птичье горло, но сильная птица не думала сдаваться, распахнув крылья и пытаясь достать когтями лицо своего мучителя. Орел был тяжелый! «Долго на одной руке не провисеть, нужно быстрее кончать его!» – подумал Сейд и сильнее сжал птичье горло. Орлиные когти разодрали детские щеки, порвали кожу на лбу, рассекли бровь... Удача Сейда хранила айна-и-джан, «зеркала души», глаза орлиного убийцы... глаза одиннадцатилетнего ребенка, убивающего Короля Гор в собственном гнезде. Черные глаза, разрезом напоминающие плоды оливы... Плоды, которые маленький Сейд-убийца никогда не пробовал... Глаза, которые уже заливает кровью из рассеченной кожи на лбу... Надо быстрее кончать это!..

Стальные пальцы сжались так, что под ними уже чувствовались шейные позвонки орла... Птица слабела, когти беспомощно царапали скалу, выдирали прутья из гнезда... Умирающий орел сам разрушал свой дом, в предсмертной агонии даже разбив все пять яиц. Большие, сильные крылья беспомощно взмахнули... и опустились... уже без жизни... Жизни не было и в глазах короля птиц, подернутых белесой, полупрозрачной пленкой... Мальчик разжал немеющие от невероятного напряжения пальцы... Тело птицы почти бесшумно повалилось назад... упало в пропасть по ту сторону гнезда...

Мальчик принялся спускаться обратно со скалы – орел убит, гнездо разорено... Приказ Учителя выполнен... Тело орла падало медленно... вскоре исчезло из поля зрения внизу... Мальчик перевел свое внимание на острые камни под руками... глаза застилала кровь... он устал...

Внезапно краем зрения увидел поднимающуюся из пропасти птицу. Неужели орел не умер?.. Нет! Орлица была значительно меньше своего короля, и горло ее украшало ожерелье белых перьев... Она летела прямо на убийцу и разорителя ее гнезда...

Времени продолжать осторожный спуск уже не оставалось. Сейд прыгнул, упал, разодрав коленки об острые края скальных камней. Побежал... Он боялся... Страх вел его, подстегивал уколами горного сланца в пятки... вот уже бил – по голове, плечам, раздирал кожу на спине когтями разъяренной орлицы... Даже в голову не приходило повернуться и принять бой – настолько страшной была ярость орлицы, не клювом и когтями, но всем своим телом уже бьющей убийцу своего короля...

Сейд бежал, чувствуя, как когти орлицы продирают кровавые борозды на его спине, раздирая кожу, мясо и обнажая кость на лопатках... Клюв безумной птицы пробивал тыльные стороны кистей рук, которыми он пытался защитить голову, пробивал насквозь... Один раз он чуть не свалился в пропасть, с трудом удержавшись на узкой горной тропинке. Мгновенная задержка обернулась еще одним болезненным, режущим ударом когтей по уже изодранной в кровь спине... И он уже понимал, что эта птица убьет его. Убьет здесь, сейчас, на этой горной тропинке... отомстит за своего короля, убитого человеком, которому гордая птица ничего не сделала... лишь позволила поселиться в своих горах... за разоренное гнездо и невылупившихся из яиц орлят... а-а-а-а! В какой-то миг боль стала настолько невыносимой, что Сейду показалось, будто душа его отлетает от тела... Тело при этом само продолжало бежать, закрывая руками голову... И вдруг Сейд увидел... он понял, что эта орлица – его мать. Мама!.. А там, в гнезде – остался он сам, неродившийся птенец, и его братья и сестры... А это бегущее по тропе создание – это не он, нет... Это чудовище с кровавым крестом ран на спине... Крестоносец!.. И Сейду остро захотелось, чтобы мама убила эту тварь, бегущую по тропе, сбила его ничтожное тело в пропасть, чтобы там оно летело вниз, разбиваясь об острые края скал, чтобы плоть убийцы разорвалась на клочья и чтобы жизнь навсегда покинула тело того, кто лишил жизни его братьев и сестер... его отца!.. Сейчас так и случится!..

Появившийся из-за скалы Муаллим неспешно вытянул руку с взведенным арбалетом. Выстрелил. Болт пробил орлицу насквозь, но не отбросил назад. Умирающая птица кинулась всем телом на бегущего от нее убийцу мужа... Тот, в свою очередь рухнул на бережно протянутые руки Муаллима. «Мама!..» – успел подумать Сейд и провалился в темное беспамятство, полное одной лишь невыносимой боли...

Он очнулся уже в Аламуте, в комнате самого Муаллима. Учитель внимательно смотрел на мальчика. Сейд лежал, весь перевязанный, в его постели. Еще долгие недели мальчик не сможет двигаться, восстанавливая свою плоть и душу после перенесенного испытания. И каждый вечер Муаллим будет приходить и молчать у его постели. Однажды Сейд не выдержит и расскажет ему всё. Про то, как был неродившимся орлом. Про мать-орлицу... И тогда Учитель скажет: