внешне я выгляжу абсолютно трезвым. Походка уверенная, речь ровная.

Прохожу в дом, направляюсь к своему кабинету, где открываю еще одну бутылку коньяка. Мне мало этого опьянения. Нужно нажраться в хлам, чтобы погасить раздирающий жар внутри, чтобы ни одной мысли в голове и полное бессознание.

И вот я опять глотаю алкоголь из горла новой бутылки. Василиса сама пришла ко мне. Я разбил эту чёртову бутылку о стену. Василиса убирала осколки моей ярости. Как всегда, вызывающая. Даже эта чертова серая форма сидела на ней, как что-то пошлое, обтягивая ее тело. Идеальное тело. Нет, ее идеальность не в больших размерах груди и задницы. Ее идеальность в утонченных формах, в гармоничности. Не худая, как сейчас это модно, но без лишнего веса. Во всем гармония. Все при ней. Грудь, бедра, талия, ноги – все, как надо, натуральное и привлекательное. Губы немного пухлые, капризные, волосы цвета карамели, и глаза зелёные, дурманящие, манящие, обещающие бездну, в которой она меня утопит.

Я и раньше это замечал. Рассматривал, изучал, не скрывая, внаглую. И Василиса позволяла. Каждая женщина всегда понимает, что нравится мужчине. Не нужно разговаривать, объяснять, признаваться, ухаживать. Притяжение чувствуется во взглядах, жестах, вздохах. Василиса улыбалась и заигрывала. Всегда яркая, несмотря на то, что без макияжа, живая и манящая, из тех женщин, которые сразу обращают на себя внимание.

Меня переклинило. Я захотел ее взять. Просто пьяная похоть. Хотя нет, похоть родилась задолго до того дня, почти сразу, как только эта женщина переступила порог дома.

Я предложил ей плату за удовлетворение моей похоти. Вот так, напрямую и цинично, без лишних реверансов. Давно привык к такому формату. Все честно, как на рынке: я плачу за секс, без романтики, чувств, обязательств и привязанности.

Мне казалось, детка играет и набивает цену. Слышались в ее тихом «нет» кричащие «да», но я стою дороже. Поднял ценник – девочка и правда того стоила. Мне казалось, ее сопротивления и грубый отказ – это торги. Заводило и подогревало ее сопротивление, возбуждало то, как она бьётся и расцарапывает мои плечи в кровь. Все, словно в пелене животной похоти.

Цепляло то, что еще ни одна женщина настолько меня не заводила. Я трахал ее, как одержимый, ничего не замечая, и охреневал от кайфа и ощущений, которые дарила мне эта женщина. Наваждение какое-то – как наркотик – глотнул её и не смог остановиться.

Когда Василиса прекратила сопротивляться и стала меня принимать, я вообще съехал с катушек. Казалось, она тоже получает своё извращённое удовольствие.

Но мне казалось…

В себя я пришёл только после. На следующее утро.

Сожалею? Да. Но…

Я изнасиловал?

Да.

Мое опьянение и фантазии не в счет. Это не оправдание. Я всегда адекватно воспринимаю свои поступки и готов взять ответственность. Только вот Василиса ни хрена не похожа на жертву насилия. Или она ненормальная, или я что-то не понимаю в этой жизни.

Готов был расплатиться. А чем я мог искупить вину? Только деньгами. Ну нет другого варианта. Мое «прости, я был пьян» прозвучало бы лицемерно.

Кому от этого стало бы легче?

Оставались только деньги.

Да, я пытался замазать свой грех деньгами. Мне действительно стало бы легче, если бы она их взяла. Но Василиса жёсткая девочка, она швырнула этот откуп мне в лицо. И мой гештальт не закрылся.

Дальше стало только хуже. Проще было бы, если бы я больше не видел Василису. Но она рядом, и каждый новый день напоминает мне, какое я дерьмо. Девочка отыгрывается. Я по-своему глотаю. Никогда, ни одной женщине не спускал такое обращение со мной, а ей прощаю. Принимаю ее ответные реверансы.

Но мне снова не стало легче. Что может быть проще – уволить ее к чертовой матери и забыть. Но это не проще. Не могу и не хочу терять Василису из виду.

Пытался не думать о ней. Ни единой мысли, но долго не выдержал. Она здесь, рядом, если я не вижу ее, то чувствую запах. Такой нежный, сладкий, жасминовый аромат. Он душит меня, и я с удовольствием задыхаюсь. Это снова одержимость. Пока непонятная мне. Я в очередной раз ее хочу. Нет, уже не просто трахать, хочу намного больше. Нормально хочу, несмотря на то, что дал себе слово – никогда не пускать женщин в себя. Василису тоже не впускал, но она меня не спрашивала, хочу ли я. Просто ворвалась в мою голову. Играет.

Снова играет и провоцирует, мать ее!

И я ведусь, как мальчишка. Потому что не могу иначе. В ту ночь эта женщина что-то со мной сотворила такое… И я уже готов играть по ее правилам, принимая все. Хотя где-то внутри меня есть понимание, что уже невозможно сгладить все то, что я сотворил. Эта девочка всё-таки кинет меня в бездну, но лететь я буду один, на самое дно. Отыграется детка. Уже начала. Почувствовала мою слабость. Я снова выбрал не ту женщину… Но кармические долги нужно отрабатывать. Если ей от этого станет легче, то я готов.

Глава 9

Андрей

Паркуюсь возле дома. Василиса молча выходит, не сказав мне ни слова. Окей, холопы должны молчать и исполнять распоряжение барыни.

Осматриваюсь – не нравится мне ни этот район на окраине в промзоне, ни сам дом. Большой, но совсем не ухоженный: ворота ржавые, вокруг все заросшее, штукатурка осыпалась, окна грязные, словно их не мыли годами. Странное, совсем не приятное место, сильно напрягает. Особенно то, что там сейчас Василиса. Но если я вмешаюсь и внаглую пойду за ней, Василиса этого мне не простит. Я никто в ее реальности. Нет, чувства она все же ко мне испытывает. Только это чувства ненависти и презрения. Заслужил. Да… Хаваю.

Выхожу из машины, надеваю черные очки, облокачиваюсь на капот машины, прикуриваю сигарету, осматривая запущенный дом.

Что ты там делаешь, детка?

Почему попросила меня тебя сопроводить?

Логично же было вызвать такси, если я настолько неприятен. Моя близость ее душит. Но она готова задохнуться…

У меня много вопросов, но ответов я, к сожалению, не получу. Чувствую себя бродячим псом, таскаюсь за ней с виноватыми глазами, а хозяйка отталкивает. Понимаю, что заслужил, поэтому и глотаю все.

Давай, Вася, жги. Пришло твое время.

Выкуриваю сигарету, подхожу, совершая пару рабочих звонков, прикуриваю еще сигарету.

Давай, детка, выходи из этого дома.

Что ты там делаешь?

Минут через десять Василиса почти выбегает из ворот, прижимая