– Понятно, – сказала я, нахмурившись. Мне и правда все было ясно, но легче от этого не становилось.

– Я бы хотел осмотреть дом, если вы не возражаете.

Причин для возражений у меня не было (как и особенных прав, чтобы их высказывать), так что я провела шерифа в дом. Сама я задержалась на кухне, а шериф тем временем быстро прошел по всем комнатам. И хотя я прекрасно знала, что краденых вещей у нас в доме нет, я все равно выдохнула с облегчением, когда он закончил свой обход.

Джорджсон пошел на улицу, чтобы позвонить помощнику, а я, вспомнив кое-что, пошла за ним следом. Я подошла ближе, когда он закончил разговор.

– Забыла сказать, что Джимми все-таки успел побывать дома этим утром. Я нашла его сумку.

Джорджсон захотел на нее посмотреть, так что я вновь пригласила его внутрь и показала сумку, которая стояла в коридоре. Я рассказала, что обнаружила ее посреди лестницы, которая ведет на второй этаж.

– Наверное, его кто-то отвлек. Может, убийца постучал в дверь…

– Может быть, – согласился Джорджсон.

– Хотя если так, то зачем Джимми поехал с убийцей на мыс Майлера? Если он поехал по собственной воле, значит, убийцу он знал.

– Я уже успел опросить соседей, – сказал шериф, ставя сумку Джимми на пол, – надо найти кого-нибудь, кто видел или слышал, что здесь произошло.

Я проводила шерифа до крыльца, но тут приехал его помощник, с которым я вернулась в дом. Подав ужин Оладушку, который вовсю мурлыкал и выражал крайнюю благодарность, я рухнула на диван в гостиной. Я уставилась в огромное окно: за ним виднелся серо-голубой океан; по нему бегали барашки. Солнце еще даже не село, и казалось, что день этот тянется вечность.

Меня не покидало чувство, будто я подвела Джимми. Я была уверена, что, учитывая, когда случилась последняя кража, Джимми будет вне подозрений. Оказалось, что это не так. А если все в городе узнают о картинах в мастерской, от его доброго имени ничего не останется.

Нет, я этого не допущу. Я что-нибудь придумаю. А заодно, может, выйду на след убийцы.

Прошедший день так сильно меня измотал, что я провалилась в сон, стоило мне закрыть глаза, и мысли о произошедшем хотя бы ненадолго перестали меня беспокоить.

Прозвенел будильник, но я не сразу встала с кровати. Я решила понежиться под теплым одеялом; в плечо мне уткнулся Оладушек.

Так или иначе, реальности все же удалось пробраться в мой маленький сонный кокон – я вспомнила о смерти Джимми, о расследовании и об украденных картинах. Моя кровать тут же перестала казаться мне тихим пристанищем, способным укрыть от невзгод, так что я выпустила кота и откинула одеяло. Прохлада утра тут же коснулась моей кожи и не покидала, пока я выбиралась из кровати.

Я быстро приняла душ, обернулась полотенцем и невесело уставилась на зловещий мир, который лежал за окнами. На душе было так тяжко, что казалось, меня придавило свинцовым одеялом, но надо было начинать этот день. Я надела любимые джинсы и порылась в своей коллекции футболок с разными рисунками. Выбор пал на фиолетовую, с морским коньком спереди.

Что хорошо в работе официантки – я могла одеваться, как мне нравится, по-простому. Придерживаться официального стиля на моей работе в Сиэтле было не так уж трудно, но как только я возвращалась вечером домой, я тут же скидывала все эти юбки и блузки. В джинсах и футболках мне нравилось гораздо больше. А если нужно что-то потеплее – всегда можно накинуть сверху толстовку с капюшоном.

Помню, когда мы с Джимми впервые заговорили о том, чтобы я приехала и помогла с «Флип Сайд», он сказал, что наряжаться на работу мне точно не придется. В первый день в закусочной на мне были черные брюки и джемпер – мне показалось, что посетители вряд ли оценят, появись я почти что в домашнем. Сразу стало ясно, что оделась я не по случаю, и на следующий день я пришла в любимых джинсах и серой футболке с изображением серебряного черепа. В таком наряде я отлично вписалась. Здорово, что на работе в закусочной можно оставаться собой. Совсем скоро мне вновь нужно будет наряжаться в офисную одежду, но, пока я в Уайлдвуд-Ков, я с радостью хожу в простых джинсах и футболках.

Я оделась, привела в порядок свои спутавшиеся кудрявые волосы и насыпала еды для Оладушка. Было почти шесть, поэтому позавтракать я решила прямо в закусочной.

Солнце еще не встало, и хотя на небе виднелись отдельные полоски света, пляж был полностью темным. У меня уже вошло в привычку брать с собой небольшой фонарик, который теперь освещал мой путь по песку. Волны бились о берег, но в остальном все было тихо и спокойно.

Через пару минут я вышла к набережной, тускло освещавшейся фонарями. Фонарик в моей руке уступил место ключам, и я вошла в закусочную. В основном зале было темно: виднелись только тени и неясные очертания, но с кухни шел свет, и я без труда нашла выключатель. Через окно выдачи я увидела Ивана, который уже вовсю работал. Я махнула ему рукой в знак приветствия. Наверняка он был здесь уже пару часов, заготавливал тесто и начинки для блинчиков и омлетов, которые мы совсем скоро будем подавать нашим посетителям.

Я прошла в свой кабинет, но в мыслях осталась с Иваном. Не так давно его помощница уволилась, потому что собралась вместе со своим женихом переезжать в Колорадо. Теперь Ивану частенько приходится работать сверхурочно, чтобы дела в закусочной продолжали идти как прежде. Каждый день он приезжал примерно к четырем утра, а когда я уже заканчивала свой рабочий день – днем или ранним вечером, – он все еще оставался на кухне.

Иван никогда не жаловался, но очевидно, что долго с такой нагрузкой он не продержится. Когда помощница Ивана уволилась, Джимми начал подыскивать ей замену. Прямо из больницы – с помощью Ивана – Джимми выбрал трех кандидатов и сказал мне провести с ними собеседование. Собеседования были назначены на завтра.

Я бросила сумку на пол возле письменного стола и опустилась во вращающееся кресло. И что мне делать с этими собеседованиями? Отменить? Или перенести на другой день? А может, все-таки провести?

Я откинулась на спинку кресла и потерла лоб. Я понятия не имела, что с закусочной будет дальше, но закрывать ее сейчас нельзя, а Ивану нужна помощь. Так что я решила, что собеседования все-таки проведу, а как дальше пойдут дела – посмотрим.

Приняв это решение, я вышла из кабинета, собираясь подготовить основной зал к открытию закусочной. Странно и грустно осознавать, что Джимми никогда здесь больше не появится, но привычные утренние заботы меня немного отвлекли и даже успокоили. Тут с кухни вышел Иван. Смотрел он на меня сердито.

– Я думал, тебя сегодня не будет, – сказал он своим суровым голосом.

Непонятно, то ли Иван был недоволен, что я пришла, то ли он сказал это просто так.

– Мне нужно чем-то занять себя, – ответила я, держа в руках салфеточницу, полную салфеток.

Его темные глаза на мгновение впились меня, и мне стало неловко. Затем он кивнул и ушел обратно на кухню. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Я постаралась как можно быстрее взять себя в руки и вернулась к своим делам.