ресниц, и я вижу там беспроглядную тьму. Это тёмная магия. Будь она неладна.

– Ты мне не поможешь? – спрашивает ребенок и наклоняет голову набок.

Это действие настолько жуткое, что, не видь я всего ужаса этого мира, вздрогнула бы. Достаю из ножен меч и наклоняю голову так же, как и девочка.

– Нет, – отвечаю я.

Эмет закрывает за нами дверь и встаёт рядом со мной, обнажает меч и начинает обходить девочку по кругу, я делаю то же самое, только в другую сторону.

– Как нехорошо обижать маленьких, – говорит девочка.

Она опускает голову вперед, и я, подступая к ней, поднимаю меч над головой. Ребенок вскидывает правую руку, и оттуда появляются черные туманные щупальца, они откидывают меня к стене. Ударяюсь локтем и бедром, оседаю на пол. Поднимаюсь и снова бросаюсь на ребенка, который вовсе им не является – это тот самый возлюбленный куртизанки. Темный маг – перевёртыш. Он может обратиться в любого, кого когда-то видел. В давние времена коронованные семьи отлавливали таких магов и казнили. Ведь любой из них может превратиться в королевскую особу, а они ценят свою кровь, как нечто высокое и чистое.

Из девочки торчат уже десятки щупалец, они отбрасывают и меня, и Эмета, как ветер сухие листья. Нам не подобраться к девчонке. После очередного удара спиной о стену из меня вышибает весь воздух. Достаю нож из сапога и жду момента, когда она полностью переключится на охотника. Мерзко смеясь, ведьмино отродье поворачивается к Эмету, и я бросаю нож ей в спину. Он застревает по самую рукоять чуть ниже шеи. Бросаю второй, и он впивается на три пальца ниже. Девчонка мечется и пытается вынуть ножи, но ей до них не дотянуться, а если и дотянется, то боли испытает куда больше, чем сейчас. Девочка перестаёт быть девочкой, она мигает разными телами и лицами. От мужчин и женщин, до детей и стариков, от простолюдин до существ королевской крови. Эмет оказывается за спиной мага и бьет тому под колени. Существо осаживается на пол. Встаю перед ним и замахиваюсь мечом. Маг перестаёт мигать, и уже на коленях передо мной сидит Эмет. Я понимаю, что это не он, но не опускаю меч. Боковым зрением я вижу настоящего охотника за спиной ведьминого отродья.

– Пощади, – просит он.

В груди что-то ёкает, поднимаю меч ещё выше и срубаю голову с плеч. По стенам брызгает кровь, а на пол откатывается голова мужчины средних лет. Его глаза ещё пару мгновений моргают, а потом замирают, оставив веки полуприкрытыми.

Убираю меч в ножны, достаю свои ножи из спины убитого, сдергиваю простынь с кровати, Эмет берет голову и закидывает в импровизированный мешок. Тащу его по полу и выхожу из комнаты. Перепитые мужчины даже не слышали возни в комнате. Может, и слышали, вот только кому это нужно? Чужие проблемы, это пустяки, и они никого не касаются.

Время уже достаточно позднее и практически все посетители напились в хлам. Это играет нам на руку, ведь никто не считает подозрительным простынь, пропитанную алой кровью.

Спускаемся в подвал, и я бросаю на кровать окровавленную простынь.

Куртизанка моментально распахивает её и достает, держа за волосы, голову её возлюбленного.

– Я же тебе говорила, – шепчет она, смотря в блёклые глаза мертвеца. – У меня есть в запасе план. А ты не верил.

Куртизанка плюет в лицо, которому это уже безразлично, и откидывает голову в сторону.

– Могла и предупредить, что он маг, – говорю я.

– Ты не спросила.

Замечаю, как Эмет подходит к кровати, куртизанка внимательно следит за его приближением. Он открывает замок и высвобождает ноги женщины. Даже не хочу знать, когда и где он успел раздобыть ключ.

– Спасибо, – благодарит она его.

Куртизанка переводит на меня взгляд.

– И тебе спасибо. Теперь ты свободна.

Я чувствую, как метка холодеет, и скоро она станет умершей частью меня. Я её даже чувствовать перестану. Вот только существа не дадут забыть, кто я есть на самом деле. Одни продолжат плеваться и тараторить выдуманные кем-то молитвы, другие станут бросать косые взгляды. Но так или иначе все замечают метку.

– Почему ты позволила заковать себя? – спрашиваю я.

– Я влюбилась. Впустила мужчину в мой мир, а потом он решил, что справится с этим миром лучше, чем я. Он заковал меня в цепи и оставил здесь умирать. А сам обращался мной и правил моим царством.

– Это он избивал тебя?

– Нет. Это посетители. У всех разные вкусы и для такого рода развлечений мои двери были закрыты, но мой возлюбленный все исправил и, по его словам, заработал сундук монет. Я сидела взаперти долгие месяцы. И только лишь недавно одна из шлюх спустилась в подвал и нашла настоящую хозяйку. Никто из них даже не подумал, что всё это время ими руководила не я. Я начала искать тебя по нити, и была приятно удивлена, поняв, что ты относительно рядом. Отправила послание и ждала.

– Я сдержала своё слово.

– Я в тебе не сомневалась.

Осматриваю подвал, но стараюсь не окунаться в воспоминания. Куртизанка ловит мой взгляд.

– Он искал тебя. Долго искал.

– Кто? – спрашивает Эмет.

Бросаю на него косой взгляд и говорю:

– Нам пора.

Уходим из борделя, до рассвета ещё остаётся время. Вскакиваем на лошадей и мчим во весь опор в таверну. Я знаю, что с Колумом и Аргосом всё в порядке, иначе маг бы разрезал себе руку и уже сообщил бы мне о беде.

Подъезжая к конюшне, спрашиваю у Эмета:

– За магию приходится платить, как ты думаешь, что отдал за свои умения возлюбленный куртизанки?

– Душу. Не меньше.

– Не думаю, что она у него когда-то вообще имелась.

– Я верю, что душа есть у каждого. Просто кто-то бережет её, а кто-то даже не обращает на её наличие внимания.

– Я из вторых.

– Нет, ты из третьих.

– Это ещё какие?

– Это те, что имеют душу, но не признаются в этом.

– Тебе нужно было уродиться не охотником, а каким-нибудь менестрелем, ходил бы и слагал песни.

Слышу смешок Эмета и сама улыбаюсь.

В таверну мы пробираемся через окно, которое нам открыл Колум. Бросаю взгляд на Аргоса – он мирно спит, раскинув руки и ноги в стороны. Эмет располагается на полу рядом с сыном, а я ложусь на настил, что ранее делила с королевой. Колум отказывается спать, и я подозреваю, что он уже успел вздремнуть. Закрываю глаза и, глубоко вздохнув, решаю, что сегодня день удался. Я избавилась от слова, которое довлело надо