– Ага, сейчас, – рассеянно бросил Эрл, пытаясь выпрямить сцепную ось Старого Злюки отверткой. – Можете вы набраться терпения и подождать пару секунд?

Дверь в подвал закрылась, и Эрл вздохнул с облегчением.

– Ей-богу, Гарри, у меня теперь не дом, а дамский клуб, – пожаловался он. – Женщины, женщины…

– Понимаю, – ответил Гарри. – Но могло быть и хуже. У тебя хоть мама гостит, а ко мне вот регулярно наведывается теща. К тому же мама у тебя очень милая.

– Ну да, милейшая, никто не спорит. Только она до сих пор обращается со мной как с ребенком, и я от этого зверею. Я уже не мальчик!

– Я всем так и буду говорить, – пообещал Гарри.

– Денег у меня сейчас в десять раз больше, чем было у отца, а груз ответственности на мне вообще раз в сто больше.

– Ну, так скажи им.

– Эрл, – снова позвала жена с лестницы, – милый, идем обедать…

– Эрл, имей совесть! – возмутилась мать.

– Видишь? – шепнул Эрл Гарри. – Как с ребенком! – А в сторону лестницы крикнул: – Ну говорю же, две секунды! – И он вернулся к работе, сердито бормоча: – Мой Старый Злюка расшибся, а им все равно. Женщины обожают причитать, что мужчинам следует получше разобраться в их психологии, сами же десяти секунд в год не тратят на попытки увидеть ситуацию с мужской точки зрения.

– Понимаю тебя, Дроссель.

– Да чтоб тебя, Эрл! – не выдержала Элла.

– Я буду раньше, чем ты успеешь сказать «Джек Робинсон», – заверил Эрл.

Двадцать минут спустя Эрл действительно пришел. Обед к тому моменту действительно простыл. Гарри Зеллербах отклонил вежливое приглашение Эллы сесть вместе с ними за стол, сославшись на необходимость срочно доставить набор юферсов и сваек одному клиенту, который строит у себя в подвале модель фрегата «Конститьюшен».

Эрл снял красный шейный платок и фуражку, поцеловал жену, потом мать.

– Что тебя так задержало – опять стрелочники бастуют? – спросила жена.

– У него много срочных оборонных грузов, – проговорила мать. – Не мог же он подвести наших ребят на фронте из-за какого-то обеда.

Мать у Эрла была хрупкая, как птичка, очень женственная и на вид совершенно беззащитная. Однако Господь ниспослал ей шестерых задиристых сыновей, в доме старшего из которых она теперь и гостила. В свое время ей пришлось научиться быть хитроумной и находчивой, как мангуста, чтобы добиться от них хоть какого-то послушания. Мечтая о ласковой дочке в платьице с рюшечками, она училась дзюдо и играть в бейсбол.

– Вообрази, что станется, если перекрыть им снабжение! – говорила она Элле. – Так им, чего доброго, придется сдать водонагреватель на милость противника и отступить к предохранительному шкафу.

– А-а-а… – вздохнул Эрл, улыбаясь со смесью неловкости и раздражения. – Имею я право хоть иногда расслабляться? И я не должен по этому поводу никому приносить извинения.

Еще два дня назад, до приезда матери, ему и в голову бы не пришло, что кто-то может ожидать от него извинений. Прежде Элла никогда не ругалась с ним из-за игрушечной железной дороги. И вдруг на коллекционеров моделек открылся сезон охоты.

– Женщинам тоже полагаются кое-какие права, – заметила мать.

– Им уже дали право голосовать и свободно входить в питейные заведения, – сказал Эрл. – Чего еще надо? Права наравне с мужчинами толкать ядро?

– Нам надо элементарной вежливости, – отрезала мать.

Эрл не ответил. Вместо этого он выудил журнал из стопки и сел за стол вместе с ним. По случайному совпадению, журнал раскрылся на рекламе моделек. Танки и артиллерия, точность в каждой детали, масштаб один к восьмидесяти семи. Эрл углубился в изучение фотографии, оценивая выбранный фон и общий реализм композиции.

– Милый, – вздохнула Элла.

– Так, Дроссель! – одернула его мать. – К тебе обращается жена. Твоя спутница жизни.

Эрл с неохотой отложил журнал.

– Валяй, я слушаю.

– Милый, я подумала, а не могли бы мы сегодня все вместе в ресторан сходить вечером? Ну, для разнообразия? Вот в «Стейкхаус Лу», например?

– Лапа, давай не сегодня, а? Мне бы разобраться с системой блоков…

– Эрл, будь человеком! – воскликнула мать. – Своди ее куда-нибудь. Идите вдвоем, развейтесь, я дома чего-нибудь перекушу.

– Да я ее регулярно куда-то вожу! Мы вообще много развлекаемся! Вот в прошлый вторник гулять ходили! Правда же, Элла?

– Ходили, – подтвердила Элла без особого энтузиазма. – В железнодорожное депо. Смотреть на новый газотурбинный локомотив. Его там выставили для демонстрации.

– О, какая прелесть, – сказала мать. – Ни один мужчина не водил меня полюбоваться на локомотив.

Эрл ощутил, как от злости у него багровеет загривок.

– Да что вы обе цепляетесь ко мне второй день?! Я много и хорошо работаю, мне положен полноценный отдых. Да, мне нравятся поезда. Что вы имеете против поездов?

– Я ничего не имею против поездов, милый, – ответила мать. – Не представляю, какой была бы наша жизнь без поездов. Но поездами жизнь не ограничивается. Ты всю неделю на работе, приходишь такой усталый, что нет сил даже словом перемолвиться, а в выходные не вылезаешь из своего подвала. Ну и каково, по-твоему, бедняжке Элле?

Элла вяло попыталась остановить ее:

– Мама, не надо…

– Интересно, а ради кого я вкалываю по десять, по двенадцать часов в день?! – выпалил Эрл. – Откуда взялись деньги на этот дом, на эту еду, на автомобили, на одежду? Я обожаю свою жену и ради нее пашу как проклятый!

– А нельзя ли как-то найти золотую середину? – поинтересовалась мать.

– Знаешь что? В деле строительства дорог того, кто ищет золотую середину, быстро сжирают конкуренты!

– Какая милая картина!

– Уж какая есть. И я много раз звал Эллу поиграть. Никто не мешает ей проводить выходные со мной – пусть идет в подвал и развлекается. Я же звал тебя, Элла? Многие жены разделяют увлечения своих мужей.

– Да, так и есть, – призналась Элла. – Вот жена Гарри Зеллербаха, например, кладет рельсы, разбирается в трансформаторах и может часами говорить о схемах сочлененных паровозов.

– Ну, это на самом деле перебор, – сказал Эрл. – Все-таки Мод Зеллербах слегка с приветом. Но Элла могла бы найти в этом что-то для себя, если бы хоть попробовала. Я подарил ей на день рожденья модель горного паровоза М-1 Пенсильванской железнодорожной компании, а она ее за полгода ни разу из депо не вывела!

Мать Эрла повернулась к невестке.

– Элла, как ты могла? Если бы у меня была модель горного паровоза, Господь свидетель, я бы всю работу по дому забросила.

– Ладно, поиздевались – и хватит, – произнес Эрл. – Дайте человеку поесть спокойно. Мне много чего надо обдумать.