– Один мудак.

– Может, мне прилететь? – он выбил меня из колеи своими вопросами. – Я мог бы остановиться в гостинице в городе.

– Не стоит, Рома. У меня действительно много работы сейчас. Нужно столько всего сделать за короткий срок.

– Соня? У тебя всё в порядке? Мне не нравится твой голос.

– Да, просто устала уже, – меня напрягало его сверхъестественное чутьё.

– Я скучаю, детка.

У меня на глаза навернулись слёзы, ведь за всё время моего пребывания здесь я ни разу не вспомнила о нём.

– Соня? Ты ещё на связи?

– Да, прости, – мой голос был хриплым от сдерживаемых слез.

– Что случилось, Сонечка? – его ласковое обращение всё-таки прорвало мою ледяную корку, и я всхлипнула. – Милая?

– Извини, Рома. Это просто усталость, – я ещё раз шмыгнула носом, – я тоже скучаю по тебе.

– Детка, жду, не дождусь, когда ты вернёшься.

– Я тоже, милый, – у меня заканчивались силы, чтоб продолжать разговор. Голова раскалывалась от роя мыслей. – Прости, Рома, мне пора.

– Я люблю тебя, солнышко.

– До встречи, Рома. – Ну, не могла я сказать ему, что тоже люблю и обнадежить ещё больше парня.

– Конечно, Соня, – голос его изменился, но я сделала вид, что не заметила.

– Пока.

– До скорого.

Я положила трубку и закрыла глаза. Сначала я решила, что это солнце раздражает слизистую, но нет, потом по щекам потекли горячие слёзы.

Не знаю, сколько я проплакала, но меня отвлекли от мыслей и жалости к себе. Прямо над головой приятный мужской баритон произнес нараспев:

– Что заставляет красавицу плакать в такой прекрасный день?

Я резко села на шезлонге. Надо мной стоял потрясающе красивый мужчина. Его темные волосы обрамляли лицо, а карие глаза, опушенные самыми длинными ресницами, которые я когда-либо видела, ласкали меня, опаляя тело желанием, что читалось в них. Он возвышался, заслоняя солнце, и казалось, что мужчина стоит в кругу света.

– Кхм… Добрый день, – я попыталась вытереть дорожки от слёз.

– А он действительно для вас добрый? – он взглянул на меня, выгнув бровь.

– Ну, смотря для кого, – мужчина продолжал разглядывать меня, и от его жгучего взгляда стало не по себе. А ещё напрягал тот факт, что я не представляла, с кем говорю.

– Это правда, – он улыбнулся, – вот для меня теперь очень добрый день. А ты, наоборот, плачешь. И мне хотелось бы как-нибудь развеять грусть такой красавицы.

– Со мной всё в порядке, – сказала я сухо.

– Как пожелаешь, я просто хотел помочь, – мужчина уже развернулся и направился по тропинке к дому, когда ему дорогу перегородил Фернандо. Лицо испанца больше напоминало застывшую маску, и мне стало любопытно, почему он так зол.

– Вижу, ты уже познакомился с нашим организатором? – тон Нандо был так же холоден, как зимний вечер в Москве.

– Так вы организуете эту свадьбу? – красавец обернулся ко мне. – Какая неожиданная удача.

Он облизал губы, как будто представил себе что-то очень вкусное, и мне даже думать не хотелось, что это – я. Щеки покрылись ярким румянцем, потому что, несмотря на все мои принципы и моральные устои, воображение выдало пару жарких картинок с участием этого красавца. Такое не могло остаться незамеченным. Оба мужчины отреагировали, но прямо противоположно.

Ноздри Фернандо раздулись, когда он увидел мою реакцию на незнакомца. А красавец просто ещё шире улыбнулся, сверкнув глазами.

– София, позволь представить тебе, наконец, главного виновника торжества, – мерзавец не сводил с меня глаз, говоря всё это. И потом, победно улыбнувшись, добавил: – Мой дядя, Рикардо Гонсалес–Верде, и он наш сбежавший жених.

Его слова подействовали на меня, как ведро холодной воды. Это жених? Я фантазировала о женихе? Мне стало так гадко, что во рту появился привкус горечи.

– Нандо, и надо же тебе было так в лоб говорить о не решенном до конца вопросе?

– ЧТО??? – я совсем перестала соображать, – о чем вы вообще говорите?

– Ну, то, что я здесь, – он обвел рукой округу, – ещё не значит, что я женюсь на девчонке Берёзина.

– Но… Как же так? – моя голова совсем перестала соображать.

– Но даже без меня эта девочка нашла себе пару и почти женила его на себе.

– Потому что я не такой мудак, как ты, дядя, – голос Фернандо звенел. – Девушка беременна от тебя, и теперь ты женишься на ней. А иначе лишишься всего своего бизнеса.

– Вот видите, под каким давлением меня пытаются охомутать.

– А? – Я была сама на себя не похожа, наверное, всё-таки перегрелась на солнце.

– Захлопни уже пасть, Рикардо, – терпение Фернандо лопнуло. – Иди, займись лучше своим обустройством в этом доме.

Мужчина притворно вздохнул, и, подмигнув мне на прощание, пошел по тропинке к особняку, оставив нас с Фернандо вдвоем.

Это было впервые с того момента, как он привез меня сюда, чтоб мы находились только вдвоем. Чаще всего в такой ситуации испанец сбегал, и я была совсем не против, если он и сейчас поступит подобным образом. Но нет. Он остался стоять, гневно глядя на меня.

– Я смотрю, ты очень огорчилась, Софи? – Его тон просто сочился ядом, а я сейчас не могла дать отпор, потому что была не в ладах с собой из-за него же.

– О чём ты? – может, прокатит сойти за дурочку? Но зря я понадеялась.

– А я о том, моя дорогая, что ты уже слюни на него пустила, – он продолжал мучить меня. – Но вот незадача, он почти женат. А если не сделает этого, то Берёзин его обанкротит. А деньги для Рикардо значат больше, чем все шлюхи вместе взятые.

Я замахнулась и ударила его по лицу. Меня начало трясти от его почти неприкрытых оскорблений.

– Не смей называть меня шлюхой, ты, долбанный пикапер!

– Почему это я пикапер? – он подошел ко мне ещё ближе, его щека покраснела, и я надеялась, что болит.

– Забудь, мне вообще плевать, кто из вас женится на Кристине, – впервые за долгое время я спокойно назвала её по имени.

– Нет, Софи, – он оскалил зубы, пытаясь изобразить улыбку, но глаз она не коснулась. – Ты лжешь, и не только мне, но и себе.

– Да, ты прав, – я решила сыграть по его правилам и ударить ниже пояса.

– Что? – видно, Нандо не ожидал моего признания так быстро, а я же улыбнулась, как и он, одними губами.

– Я сказала, что ты прав, – сделав небольшую паузу, добавила, – Мне не всё равно, потому что я, действительно, хотела Рикардо до того, как узнала, что он женится.

Испанец замер и побледнел, а потом схватил меня за руку и потащил к особняку.