Итог был очевиден, у Ромки опух и отёк левый глаз, разбита губа, а у испанца сломанный нос, из которого прямо на плитку крыльца капала кровь. Он вытер её рукой, и, взглянув на меня, сказал по-испански:

– Это и есть твой выбор? Этот мужчинка? Я был о тебе лучшего мнения.

– Пошел к черту, Нандо! – прошипела я, присаживаясь возле Ромы на ступеньку. – Иди к своим очередным, недельным блядям, может, ещё что выиграешь, кроме Порше.

Он побледнел, но я не обратила внимания на это, сосредоточившись на Ромке.

Фернандо молча развернулся и пошел к БМВ, стоящей возле ресторана. Сев за руль, он с визгом колес рванул с парковки.

Тут же Рома оттолкнул меня и поднялся со ступенек.

– Рома?

– Ты целовала его.

– Нет, нет. Я не хотела этого.

– Зачем ты мне врёшь, Соня? Я видел, как ты прижималась к этому пижону.

– Это не так, он даже не дал мне пошевелиться.

– Хватит, Соня. Я не слепой и не наивный мальчик. Если ты его хочешь, я не собираюсь тебя насильно удерживать.

– Рома? Ты что такое говоришь? Я не собираюсь с ним шашни крутить. И я ведь осталась с тобой сейчас.

– Пожалела бедняжку? – его тон был такой язвительный, что, если бы я не видела, кто это говорит, ни за что бы не подумала на веселого парня Рому.

Меня разозлили его обвинения, я ему не жена, чтоб со мной так разговаривать, поэтому мой голос тоже стал холодным.

– Отлично, я тебе не клялась ни в чём. Не обещала ничего. Мы с тобой просто время от времени трахались – и всё. Ты мне никто, чтоб обвинять меня в неверности. Можешь валить вслед за ним и жалеть себя до конца дней. Не звони мне больше и не приезжай. Мне не нужен мужчина, который настолько не уверен в себе, что пытается обвинять меня.

С этими словами я развернулась и зашла в ресторан. Остаток вечера я избегала встречаться с Ромой даже взглядом. Инна расстроилась из-за драки, а вот жених был в полном восторге, расписывая всем и каждому, как чемпион мира по футболу сражался с Ромой и как потом позорно сбежал.

Да, Фернандо. Ты вернулся в мою жизнь с фанфарами.

В конце Инна встала, чтоб кинуть букет невесты, впереди столпились девицы, жаждущие выскочить замуж, я же отошла подальше и почти отвернулась, когда в меня врезались связанные цветы. Непроизвольно я схватила букет, а моя подруга, хитро улыбаясь, стала хлопать мне и, подмигнув, отправилась вслед за своим мужем из ресторана. Оставшиеся гости продолжили веселиться, я же вызвала такси и вышла покурить. Рома появился спустя несколько секунд.

– Сонечка, прости меня дурака.

– Нет! Иди к черту, – неужели он думал, что всё так просто? Нет, милый, я не забываю такую слабость.

– Соня, просто я люблю тебя.

– Знаю, и поэтому твои слова били меня ещё больнее. Ты мне не доверяешь, а без этого не может быть никаких отношений между нами.

– Прости ещё раз.

Подъехало моё такси, уже открыв дверь, я обернулась. Рома смотрел на меня глазами побитой жалостливой собачки.

– Не сегодня, Рома. Я не могу так сразу забыть. Может быть, потом.

Я села в машину и поехала к себе. Думать о сегодняшних событиях мне совсем не хотелось, голова раскалывалась, а этот чертов таксист включил радио, по которому играла песня, которую я слышала два года назад.

На глаза сами собой навернулись слёзы. А ведь я не плакала уже не менее года, и опять с появлением этого чертового испанца моя жизнь пошла кувырком. Я попросила таксиста разрешения закурить, он позволил, и всю дорогу до дома я курила одну сигарету за другой, даже не чувствуя никотина.

Со дня Инкиной свадьбы прошло уже больше двух месяцев. Рома не оставлял попыток вернуть меня, звонил, писал и слал на работу огромные букеты цветов. Но я была не готова простить. От второго бойца вообще не было ничего слышно, что меня совсем не удивило. В этом был весь Фернандо. Явился, перевернул мой мирок с ног на голову и опять исчез. Я продолжила работать, на начало осени у нас, как всегда, было много заказов, и хотя до неё оставался ещё месяц, но подготовка некоторых торжеств занимала несколько недель. На середину сентября была назначена свадьба дочери одного крупного бизнесмена. Её собирались праздновать в поместье господина Берёзина в Болгарии. И через две недели мне надо было лететь в Софию. Смешно, да? Город с моим именем подарит мне самую крупную сделку.

Я подъехала к офису и, припарковав машину, почти врезалась в огромного плюшевого медведя.

– Осторожнее!

–Соня, это я!

– Рома? Что тебе нужно?

––Ты избегаешь меня уже второй месяц.

– Вовсе нет, – я передернула плечиком.

– Да, Соня, да, – он отодвинул этого здоровенного медведя. – Поэтому я караулю тебя здесь уже пару часов.

– Мне некогда, Рома. У меня встреча с важным клиентом.

– Который приедет к трём часам дня, – закончил он.

– Что? С чего ты взял?

– Наташа сказала.

– О-о-о. Ну что ж, пойду, займусь другими делами, – я попыталась обойти его, но Ромка перегородил мне путь.

– Подожди, Соня. Пойдем, посидим в кафе, выпьем по чашке чая и поговорим.

– Нам не о чем с тобой разговаривать, – он начинал меня злить своей настойчивостью.

– Есть, нам надо поговорить, наконец, о наших отношениях.

– У нас с тобой нет и не было никаких отношений.

– Соня, ну, когда ты прекратишь винить меня за те необдуманные подозрения?

– Рома, а когда ты повзрослеешь, чтоб понять, что недостаточно сделать виноватую моську, прошептать слово «прости», чтоб я хотя бы подумала вернуться к тебе?

– Я не мальчик, София! Я взрослый мужчина, и сколько я ещё должен ползать у тебя в ногах, чтоб ты, наконец, простила меня?

– Ты не на коле… – не успела я договорить, как Ромка упал передо мной на колени, прямо на тротуар.

– РОМА! Ты что делаешь? – я начала оглядывать парковку. Наташа прилипла носом к окну, широко распахнув глаза. И это гарантировало мне кривые улыбки и перешептывания в коллективе.

– Рома, я прошу тебя, встань, – мне было дико неловко в этой ситуации.

– Нет, я буду ползать, пока ты не согласишься хотя бы попить чай со мной.

– Хорошо! – прикрикнула я, – я схожу с тобой в кафе, но только встань, прошу.

Он с довольной улыбкой поднялся и прихватил мишку.

– Я принёс его тебе, помню, ты обожала плюшевых медведей, – и протянул мне этого громилу.

– Ром, и что я с ним буду в кафе делать? Нет, спасибо, пусть остается у тебя. Я обойдусь.