Пока Ксюша думала, она невольно отметила, что сейчас в кабинете у Инны Карловны собралась не только старая гвардия. Тут были очень многие из тех, кто еще вчера затевал переворот в музее. Похоже, смерть Вени внесла разброд в ряды бунтовщиков. И самые ушлые решили снова переметнуться назад. Например, Дюша был уже тут как тут, крутился возле Инны Карловны.

– Но ведь если судить по плану помещений, то в кабинете директора есть еще одна дверь? – спросил он.

– Есть. Она ведет прямо на лестницу.

Ксюша удивилась. Она бывала у Ивана Петровича в кабинете несколько раз, но никогда не видела там еще одной двери.

– Дверь закрыта монументальным полотном сражения на реке Рымник.

– Снова османы! – воскликнул Михаил, ответственный за передвижные выставки музея. – Сабля-то османская. И битва при Рымнике произошла во время Русско-турецкой войны тысяча семьсот восемьдесят седьмого – девяносто первого годов. А именно – одиннадцатого сентября тысяча семьсот восемьдесят девятого года по старому и двадцать второго сентября по новому стилю.

– Благодарим вас, Михаил, за то, что вы освежили эти даты в нашей памяти, – произнесла Инна Карловна язвительно. – От себя скажу, что художник этой картины неизвестен. Полотно, на котором изображена битва между соединенными русско-австрийскими силами и силами Османской империи, сильно повреждено водой и временем. Оно нуждается в реставрации. Но при этом художественная его ценность незначительна, поэтому художественный фонд выделять деньги на реставрацию не торопился. Тем не менее картина имеет прямое отношение к событиям жизни фельдмаршала. И поэтому Иван Петрович распорядился пока что поместить полотно в своем в кабинете в надежде на то, что кто-нибудь из меценатов увидит его и выделит деньги на реставрацию. Было это то ли десять, то ли пятнадцать лет тому назад. Щедрый меценат так и не нашелся, а полотно до сих пор стоит там, где его и поставили, вследствие его монументальности найти для него помещение и транспортировать его туда было затруднительно.

– И оно закрывает собой дверь!

Михаил сбегал и вернулся с новостями:

– Сама дверь открыта! Через нее из кабинета директора можно сразу попасть на лестницу.

– Через ту дверь и скрылся убийца.

Инна Карловна кивнула:

– Полагаю, что именно так он и поступил. Другого выхода из кабинета Ивана Петровича, насколько мне известно, нету.

– Значит, его там и впрямь нету, – торопливо воскликнул Дюша, подобострастно заглядывающий начальнице в глаза. – Чтобы вы, Инна Карловна, да что-нибудь не знали у нас в музее, быть того не может! Глеб Михайлович, а что вы думаете по поводу убийства? Вы же у нас замечательный логик, если кому и под силу раскрыть преступление, то это лишь вам!

На губах у Инны Карловны появилась снисходительная улыбка. Она все знала, все понимала, и сейчас было ее время. Смерть Вени начисто спутала все карты вчерашних заговорщиков. Не будет у них нового директора. А если и будет, то совсем не тот, на которого они сделали ставку. И совсем необязательно, что новый директор захочет проводить замену старой гвардии. Очень может статься, что уйти придется как раз тем, кто помоложе, кто не сделал серьезной научной карьеры и кто не имеет таких заслуг перед музеем.

Неожиданно Ксюшу кинуло в жар. Она прямо вспотела, потому что внезапно подумала о тех людях, кому могла быть выгодна смерть Вени. А кому она была выгодна? А выгодна она была в первую очередь Инне Карловне и ее сторонникам. То есть тем старичкам, от кого новый директор так откровенно хотел избавиться. И значит, кто-то из них мог завладеть турецкой саблей, пройти незаметно в кабинет директора и стукнуть сабелькой прямо по крашеной Вениной головенке. Много ли ему надо было? Маленький он был, да и хилый. Не было силы ни в его руках, ни в теле. С таким заморышем любой справится, даже старик или… даже старушка.

И от этой мысли во рту у Ксюши снова пересохло, и руки у нее сами собой потянулись к заветной лейке. И чем это таким вкусным поливает свой фикус Инна Карловна? Прямо не оторваться.

Полиция на место преступления прибыла к тому времени, когда музей уже открылся для посетителей. Инна Карловна распорядилась, чтобы все службы работали в своем обычном режиме. Таким образом, кассы продавали билеты. И по залам поодиночке или организованными группами бродили люди.

– Убийство не может являться проблемой для работы музея. Преступление совершено в служебных помещениях. Полиция пройдет наверх также по служебной лестнице. А к тому времени, когда понадобится вынести тело, мы что-нибудь придумаем, чтобы не пугать народ.

Прибывший дознаватель размышлял недолго.

– Убийство! – тут же вынес он свой вердикт. – У вас в музее произошло убийство! И как это случилось?

– Это вы нам скажите! Затем вас и вызвали!

– Удар нанесен холодным оружием и с огромной силой. Затылочные кости черепа рассечены. Также удар пришелся на заднюю часть шеи. Похоже на то, что одним этим ударом ему собирались начисто снести голову.

Услышав это, Ксюша тут же сняла все подозрения с Инны Карловны и Глеба Михайловича. Девушке стало даже как-то неловко. Поторопилась она обвинить старичков в убийстве Вени. А того не подумала, что не под силу им уже такими тяжелыми саблями махать.

Но тут помощник дознавателя произнес:

– Есть один момент, который непонятен. Сабля внушительных размеров, да еще кривая. Спрятать под одеждой ее невозможно. Значит, принесший ее человек сознательно шел на риск, что саблю у него заметят и впоследствии обвинят в убийстве именно его.

– Да, много тут есть непонятного. Но будем разбираться. В первую очередь скажите, у кого из сотрудников музея был мотив? Кто из коллег мог желать зла жертве?

– А мне кажется, – снова вмешался помощник, – что искать надо не в музее, а где-то еще!

– Почему? Все указывает на то, что убийство совершено кем-то, кто хорошо ориентируется в музее, его сотрудником!

– Вот именно. Все указывает на кого-то из сотрудников, значит, искать убийцу надо вне стен музея. Он специально запутывал следы, чтобы мы начали искать среди сотрудников, в то время как настоящий убийца получит фору и скроется.

Это заявление помощника дознавателя очень понравилось всем, кто его слышал. Просто бальзам на душу. Убийца где-то там, далеко за стенами музея. Единственным, кто был недоволен, оказался сам дознаватель.

– Разговорился тут! – буркнул он сердито. – Умный стал! Выучили тебя на свою голову! Но ничего, следователь приедет, он тебя мигом окоротит.

Следователь приехал, но не один, а вместе со следственной бригадой. Были тут и фотограф, и эксперт, и еще куча непонятных людей, которые начали рыскать по музею в поисках улик. Что это были за улики, сказать не брался никто. А потому предположения строились самые невероятные. Говорили, что вчера утром, когда Веня был еще предположительно жив, к нему пришел некий посетитель. Незнакомец был высок и худощав, но он был мужчиной, и мужчиной молодым, а стало быть, имел в руках достаточно сил, чтобы при желании прикончить Веню.