очага нашлись тут же — два здоровенных плоских песчаника серого цвета плотно легли чуть в стороне от лаза. Несколькими движениями расчистил небольшое отверстие вверху для дымохода.

— Сейчас костер разожжем, все прогреем, — бормотал он сам с собой. Ученичество всегда было тесно связано с одиночеством, оттого и вел довольно часто такие беседы. — А там и о еде подумаем.

Отрубленные корни настрогал в невесомую стружку, из овчинного тулупа надергал немного волосьев для огненной затравки. В одном из карманов вдобавок нашелся обрывок какого-то удивительного тонкого пергамента со странными четкими письменами. В его мире пергамент был плотным, толстым и шершавым на ощупь, отчего свитки и книги из него редко кому оказывались по карману. Они с учителем, вообще, березовую кору предпочитали. Здесь же, по всей видимости, все было иначе.

Подивился немного на это чудо, а потом разорвал пергамент на множество мелких клочков. Теперь осталось только огниво достать, с которым друид никогда не расставался.

— Вот и славно, — улыбнулся Гвэн, когда крошечный огонек заиграл в очаге. — Чуть погреет, и совсем хорошо станет.

Жадно пожирая ветки, огонек быстро окреп. Дым мгновенно улетучивался через дымоход, оставляя в берлоге лишь тепло.

Вновь юркнув в лаз, через мгновение друид вернулся обратно с девушкой в руках.

— Зоя? Просыпайся.

Уютно свернувшаяся калачиком девушка сладко потянулась. С чувством зевнула и приподнялась над тулупом. С округлившимися от удивления глазами оглядела земляные стены, обрывки корней в потолке. Затем остановила взгляд на очаге, от которого тянуло приятным теплом.

— Где мы, Гвэн? — недоуменно спросила она, поднимая глаза на парня. — А немцы? Нам удалось? — до нее вдруг дошло, что вокруг не было ненавистных врагов. А это значило, что им удалось сбежать от немцев. — Но как так? Это ты сделал?

— Этих лиходеев больше нет, Зоя. Забудь о них, — улыбнулся парень, подкладывая еще веток в костер. — Тебе отдыхать нужно. После сонного снадобья нельзя волноваться. Оно все силы из человека тянет, оттого и сильная слабость после пробуждения.

Девушка кивнула, вновь ложась и кутаясь в тулуп. Подложив руку под голову, она стала наблюдать за Гвэном.

— Отдыхая, я за едой. Не волнуйся, мигом обернусь, — он подвинул к костерку еще немного веток, показывая ей на этот запас. Мол, как нужно будет, еще подбросишь.

Бросив напоследок на нее взгляд, друид выскользнул наружу. Для ослабленного организма девушки нужна была еда. Ему, кстати, она тоже бы не помешала. Судя по ощущениям, последний раз он ел еще в прошлом году.

— А мороз-то усилился, — выдохнул он клубок пара и поежился от кусачего холода. — Но ничего…

Казалось бы, где и как можно было раздобыть что-то съестное в промороженном ноябрьском лесу. Тайных схронов с продуктами и магазинов здесь и в помине не было. Попробовать поохотиться в такое время тоже было бы глупейшей идей.

— Великий Лес, позволь мне прикоснуться к твоей благодати. Клянусь, не брать больше, чем нам нужно, — горячо прошептал друид, с закрытми глазами обхватив стоявшую перед ним березу.

Наклонил голову, почувствовал, как бархатистая кора щекочет щеку. Сразу же на него нахлынуло привычное ощущение приобщения к чему-то безграничному. Это чувство было сродни тем эмоциям, которые вызывало плавание на волнах.

— Великий Лес, я твой сын, твоя плоть и кровь. Открой мне себя…

Широкая улыбка раздвинула его губы. Великий Лес и здесь признал его своей частью, как и в том мире, щедро делясь своей силой.

— Великий Лес…

Друид открыл глаза, зрачки в которых теперь напоминали кошачьи. Желтые, с вертикальной черной полоской.

Вся его фигура сразу же подобралась, сгорбилась, сделавшись меньше. Голова мотнулась сначала в одну сторону, затем в другу. Ноздри расширились, с шумом вдыхая воздух.

Окружающей лес стал его частью, стал им. Друид, слышал то, что видит Лес. Видел то, что видел Лес. Знал то, что знал Лес.

Неожиданно вскинул голову вверх, пристально всматриваясь в небольшое черное пятно на одной из веток дерева. Согнулся и одним движением подпрыгнул на три — четыре метра в высоту. Быстро перебирая руками, взобрался по голому стволу еще выше. Добравшись до черного зева дупла, засунул туда руку.

— Хр-р-р, — фыркнул Гвэн, доставая оттуда беличий запас орехов и сушеных грибов. Одну половину спрятал в карман фуфайки, а вторую засунул обратно. Нельзя было забирать все, беличьему семейству еще нужно было зиму пережить. Ничего, таких кладовок здесь было еще немало.

В несколько скачков он спустился на землю и снова замер, внимательно оглядывая верхушку высоченной осины. До ближайшего беличьего дупла было с полсотни шагов, не меньше.

По-кошачьи легко перескочил высокий сугроб, и оказался на стволе поваленного дерева. Быстро пробежал по нему, едва касаясь ногами. На мгновение замер перед прыжком, и тут же взвился в воздух, с силой цепляясь за ветку осины.

Новой его добычей стали не только орехи с грибами, но и кусочки вяленных яблок. Видимо, местное семейство грызунов где-то наткнулось на яблоню-дичку, плоды которой и натаскали в свой погребок на дереве.

— Хоррошо, — едва не урча от удовлетворения, друид спрятал часть добычи. Карман уже раздулся от найденного. Вряд ли туда еще что-то влезло бы. Значит, нужно было возвращаться. Великий Лес дал им все, что было нужно для выживания. Взять лишнего значило нарушить равновесие. — Порра.

Раскачиваясь, повис на ветке. Уже собирался спрыгнуть вниз, как вдруг его ноздрей коснулся необычный запах. Пахло дымом и чем-то странным, едким, раздражающим, отчего скребло в носу.

— Хм…

Еще послышался стон. Не женский и не со стороны их убежища.

Нельзя было так все оставить. Нужно было проверить. Вдруг там какая-то опасность, которая рано или поздно придет и к ним. Великий Лес просто так не подает знаки, что юный друид усвоил уже давно и крепко. И все, что случалось, случалось не просто так.

Быстро спустился вниз. Повертел головой, вслушиваясь в звуки. Стон ему точно не почудился. Кому-то было очень плохо. Так звучащую в голосе боль было сложно подделать.

Определив направление, нырнул прямо в сугроб. Снега здесь было, столько, что приходилось даже не идти, а плыть, помогая себе руками.

Через сотню или немногим более шагов вышел к крохотной поляне, в самом центре которой заметил небольшое кострище. Огонь уже давно потух, а подбросить еще дров у лежавшего рядом человека, похоже, не было сил.

Гвэн подошел ближе. Свернувшийся калачиком, человек был мужчиной в пухлой одежде, перевитой кожаными ремнями. Голову обтягивала шапка с длинными ушами, на макушке которой сверкнула круглые стеклышки в оправе. Что-то похожее в своем мире Гвэн уже видел у одного купца, который очень гордился ими и постоянно протирал их шелковой тряпочкой. Хвастался, что они даже слепцы