Зоя меня зовут, товарищ лейтенант. Вы не говорите, молчите. Вам сейчас отдыхать нужно. Вот, отварчику лучше выпейте. Он мигом вас на ноги поставит.

— Зоя, говоришь… Хорошо. Скажи мне, Зоя, что там с ногами? Гангрена, да? Говори, не молчи. Я же знаю, что гангрена. Еще в лесу их не совсем чувствовал. Колю ножом, а боли совсем нет. Гангрена. Теперь точно оттяпают, клистерные душонки! Им ведь только отрезать… А мне нельзя без ног. Слышишь? Никак нельзя. Я пилот, я небом живу, — в голосе пилота звучало такое отчаяние, что плакать хотелось. Вообще, страшно было видеть, как взрослый мужчина, командир, рыдал, как ребенок. — Я же сам… Понимаешь, сам хочу этих тварей бить… А кому я без ног нужен?

Дослушав, Зоя вцепилась в его руку.

— Что вы такое говорите, товарищ лейтенант? Как без ног? Нет у вас никакой гангрены! Нет! Смотрите, смотрите! — не скрывала она радости, задирая штанину еще выше. — Видите! Кожа чистая, без единого намека на черноту! Вы ходить, летать будете! Обязательно! Вы еще врежете немцам по первое число!

Маресьев тяжело согнулся и долго смотрел на ноги. Наконец, дрожащими руками коснулся кожи.

— Чувствую, я чувствую их. Невероятно… Я снова буду летать, — его голос уже не дрожал, звучал твердо, уверенно. — Обязательно буду летать. Я сам… Сам эту тварь разбомблю. Зоя! — вдруг повернулся к ней. — Зоя, милая, мне срочно к нашим нужно! Мне секретные данные передать нужно!

— Про Гитлера? — не сдержалась девушка, вспоминая, что то и дело повторял летчик в беспамятстве.

— Слышала, выходит, — помрачнел пилот. Опустил голову, но тут же ее вскинул. — Тогда понимаешь, как это сейчас важно. Это координаты его временной ставки, которая очень хорошо замаскирована. Мы ее почти неделю искали… Нужно, Зоечка, нужно идти. Я себе костыль вырежу, ползти буду. Мы же эту сволочь прямо в его логове разбомбить сможем. Помоги, прошу тебя.

Зоя молчала, не зная что и ответить. С одной стороны, всей душой хотела помочь. На себе была готова его тащить по сугробам, лишь бы командование скорее узнала про ставку Гитлера. Только полный дурак мог не понимать, как это было важно для них всех, для всего Советского Союза. С другой стороны, также ясно ей было и то, что вдвоем им через линию фронта не перейти. А вот втроем…

— Нужно Гвэна попросить, товарищ лейтенант. Если кто и сможет помочь, то только он.

— Это в чем я могу помочь, Зоя? — ткань на входе шевельнулась, пропуская внутрь того, о ком только что говорили.

Глава 6

-//-//-

— Гвэн, ты ведь поможешь нам вернуться?

С одной стороны на друида умоляюще смотрела Зоя, с другой стороныего буравил взглядом спасенный им воин.

— Опасно, ты можешь пострадать, — буркнул парень, и, откинув полог, выбрался на улицу.

Вот и думай, что и как делать. Сторону-то в этой войне он выбрал, но бросаться в ее пекло по первому слову не собирался. Он — друид, а не простой воин, что бросается в бой с мечом или копьем. Его стезя совсем другая — хранить ее жизнь.

— Опасно… Больше ста верст по глубокому снегу, — бурчал друид, пробираясь по узкой натоптанной топке к небольшой уютной полянке. Здесь особенно чувствовалось единение с лесом, оттого частенько сюда и заглядывал. — Нам сейчас в свой нору забиться и сидеть там, пока все не успокоиться. Воины немецкого маркграфа все равно когда-нибудь уйдут…

В его мире войны так и велись. Один маркграф нападал на земли другого. Разорял села и городки, тащил все, до чего руки дотягивались — скот, умелых мастеровых, повозки с зерном, тюки с тканями. После же убирался восвояси. И здесь также будет, думал Гвэн. Главное, выждать немного.

Только ее взгляд говорил, что не будет она ни в какой норе прятаться. Не такой у девушки характер. С таким нравом ей бы воином родиться и с мечом в руке рубиться с врагом, а не девкой в юбке. Не-е, не станет прятаться. Если ей не помочь, сама с тем воином уйдет.

— Телом дева, а душа воина, — прошептал друид, опускаясь на очищенное от снега поваленное дерево. Нужно было подумать, а место здесь самое для этого подходящее место. — Тяжело будет с ней… Очень тяжело…

Казалось, при мысли обо всем этом Гвэн должен был хмуриться и злиться, но все было совсем, наоборот. Думая о девушке, он по-доброму улыбался. Снова и снова представлял, как Зоя наклоняет в бок голову и, покусывая губу, смотрит куда-то вдаль. И что-то теплое и радостное, чего никогда с ним не случалось, зарождалось внутри него, заставляя забыть обо всех заботах и страхах.

Похоже, юный друид вкусил новое чувство, сила которого во много — много раз превышала силу его тайного напитка. Гвэн влюбился, но еще не догадывался об этом.

— Но я должен быть рядом с ней… Так велели дэвы Великого леса.

Решение принято, а, значит, сомнении прочь. Он пойдет за Зоей туда, куда нужно. И ни один волос не упадет с ее головы.

— … Завьюжит скоро. И сильно завьюжет — друид поднял голову, по-собачьи вдыхая морозный воздух. Уже ночью погода начнет меняться, и им как раз выходить нужно будет. — А значит, ни одна живая душа на улицу не выйдет. И люди и зверье попрячутся.

Оставалось лишь придумать, как до Зоиных друзей добраться. По словам спасенного воина до них больше ста верст, которые совсем не просто будет осилить. По хорошей дороге да на скакуне такой путь особо не почувствуешь, а зимой и с болезным на руках тяжко будет.

— Сани да мохноногую лошадку к ним в придачу…

К сожалению, лошадей в лесу днем с огнем не сыскать. В селение тоже соваться нельзя. Если, где и искать повозку с четвероногим, то только здесь.

— Хм… — нахмурившийся было Гвэн вдруг просветлел лицом. Пришла идея, которую ему тут же захотелось проверить. — На одних лошадях ведь свет клином не сошелся. Сейчас, сейчас приготовлю кое-что… Учитель, кажется, говорил, что они без ума от болотной кулятки и корня чертополоха…

До болота как раз было рукой подать. Только вчера он там чуть не провалился. Если хорошо поискать, то стебли болотной кулятки обязательно отыщутся. А про чертополох, вообще, можно было не беспокоиться. Почитай, вблизи каждой березы рос.

Добыв и то и другое, в небольшой каменной ступке растолок. Прямо здесь же и крошечный костерок соорудил. В небольшом овраге устроился, закрыв своей спиной огонь, чтобы ветром не задувал.

— Вот и славно, — слабенький огонек жадно накинулся на кусочки бересты, которые он заботливо накидал на глиняную поверхность. Еще немного, и можно будет прожарить приготовленную им растительную смесь.

Прошептав древнее