Кстати, Одесское ГПУ в 1920—1930-е годы традиционно поставляло руководству ГПУ УССР дефицитные товары. На пассажирских пароходах ближневосточной линии всегда был связист Иностранного отдела ОГПУ, возивший почту. Через него и заказывались необходимые товары. По прибытии парохода в порт начальник Одесского ГПУ или его заместитель давали распоряжение контрольно-пропускному пункту пропустить связиста, и сотрудник Одесского ИНО Д.А. Медведовский провожал к руководству[61]. Снабжал заграничным дефицитом харьковское и местное руководство начальник ИНО Одесского ГПУ Аркадий Маркович Ратынский (Футер). Во время своей первой поездки в Стамбул он получил от начальника отделения КРО ГПУ УССР В.П. Карелина (выделено. — О.Р.) «большой список вещей» для В.А. Балицкого, К.М. Карлсона, Н.И. Добродицкого и других руководителей. Дали свои поручения и начальник Одесского окружного отдела ГПУ А.А. Емельянов и его заместитель Е.Ф. Кривец — всего на сумму свыше 1500 американских долларов. Возвратился Ратынский через неделю с шестью тяжелыми чемоданами. В одесском порту его уже ждала телеграмма Балицкого о пропуске без осмотра[62].

Как рассказывал впоследствии сам Ратынский, вскоре новый начальник Одесского оперативного сектора ГПУ Ю.М. Перцов сообщил ему, «что у него есть большой список заказов от Балицкого и Карлсона. Я поехал в Константинополь, Перцов дал 1600 долларов. Особенно он нажимал на то, чтобы привезти для Балицкого спортивное оборудование, так называемую “домашнюю лодку”, и дал мне рисунок этой лодки. Добродицкий и Карелин (выделено. — О.Р.) поручили привезти пластинки и вещи. Перцов дал мне отдельный заказ приблизительно долларов на 150, но денег не дал, а приказал взять “пока” из сумм ИНО. Пробыл я в Стамбуле снова дней 7, закупил все. В контрольно-пропускном пункте снова телеграмма Балицкого о снятии меня с осмотра»[63].

Не забывал В. Балицкий и о собственных домочадцах. Жена, Людмила Александровна Балицкая (1894 г.р.), с середины 20-х годов страдала психическими заболеваниями и нуждалась в лечении, желательно за границей.

Первая поездка состоялась летом 1927 года. Тогда Л.А. Балицкая под фамилией Субботина около 10 дней проходила обследование в берлинской клинике, а затем ещё один месяц лечилась в санатории «Грюневальд» под Берлином. Упоминая об этой поездке, Георг Герекке (председатель санитарного отдела ГПУ УССР — немец по национальности. — О.Р.) отметил: «Поскольку я ехал вместе с Балицкой, никаких осмотров, тем более личных обысков, нам при выезде не устраивали»[64]. (Не устраивали, потому что пограничники и таможенники были предупреждены, что под фамилией Субботина следует жена народного комиссара ГПУ Украины. В таком случае об этой персоне были прекрасно осведомлены и по ту сторону границы. — О.Р.).

(И это жена народного комиссара государственной безопасности УССР! sic! Для любой контрразведки это просто «золотой ключик» к её мужу, а вербовка Народного комиссара госбезопасности — это уже чисто техническая сторона вопроса!)

Весной 1932 года Балицкий вызвал Герекке в Москву и предложил поехать в Вену с его больным сыном. Врач согласился и три месяца (!) (выделено. — О.Р.) находился возле мальчика, который лечился в клинике профессора Визера[65].

Очередной вояж на лечение за валюту, выделенную на оперативные мероприятия для ГПУ, состоялся в 1933 году, когда Л.А. Балицкая, снова в сопровождении немца Герекке, проходила обследование в Берлине, потом около месяца лечилась в Карлсбаде и еще несколько недель — в санатории «Грюневальд». В Берлине он купил по её просьбе «чемодан разных вещей для ухода за лицом общей стоимостью около 200 долларов» (за такую же сумму валюты агент «Жук» предоставил информацию о пяти шпионах в СССР. — О.Р.). Во время поездок в Германию Герекке и Балицкая встречались с неким А.Л. Желяшкевичем, которого В. Балицкий в 1920 году освободил из Харьковского губернского управления ЧК. Вскоре после своего освобождения Желяшкевич выехал в Германию, но своего спасителя не забыл и оказывал ему разные мелкие услуги (?!).

В 1934 году Людмила Балицкая снова ездила в Германию. На этот раз её сопровождал харьковский профессор Скрипт. Перед этой поездкой по указанию В. Балицкого Герекке попросил Желяшкевича, чтобы его сестра сопровождала жену председателя ГПУ УССР в Берлине[66].

Упомянули мы о некоем А.Л. Желяшкевиче не случайно.

Как пишут Ю.И. Шаповал и В.А. Золотарёв: «…летом 1920 года в Харькове к бывшему дому доктора Френкеля по улице Пушкинской за номером 84–90, где проживал Балицкий с семьей, пожаловал доктор Г.К. Герекке, знавший замначальника ЦУПЧРЕЗКОМа еще по Луганску. Самого чекиста дома не оказалось. И тогда доктор попросил его тещу М.В. Четверикову освободить арестованного Харьковской губернской ЧК владельца магазина музыкальных инструментов А.Л. Желяшкевича. И что же? Теща пересказала эту просьбу зятю, и на следующий день та была исполнена»[67].

Думаем, что и простому «любителю контрразведки» здесь ничего объяснять не надо. А.Л. Желяшкевич в 1922—23 годы переселился жить в Германию. Но сохранил тесную, скреплённую гражданской войной, дружескую связь с Герекком, который, в свою очередь, служил начальником медицинского управления (современным языком) всего ГПУ Украины. Проще говоря, через него проходили все «анализы» (медицинские дела) сотрудников ГПУ Украины, он был в прекрасных отношениях с В. Балицким и его семьёй, возил жену и сына на лечение в Германию (владея немецким языком)! Это просто классика жанра! Её даже не объясняют сотрудникам контрразведки государства Занзибар! (Если только у Занзибара есть своя контрразведка?) Тому же простому «любителю-контрразведчику» понятно, что А.Л. Желяшкевич был завербован германской контрразведкой — подставлен Герекку и чете Балицких! Всё остальное (что делать) можно прочитать в любом пошлом детективе, купленном в книжном магазине Занзибара!