Эмили стояла очень близко, и комната показалась Анвину слишком маленькой для них двоих. Он чувствовал в воздухе аромат лавандовых духов. Она протянула руку, чтобы забрать у него портфель, но он прижал его к груди, прикрыв обеими руками.

— Да вы не беспокойтесь, — улыбнулась она, обнажив свои кривоватые зубы. — Я просто должна проявлять заботу о вас. Это ведь вменено в мои служебные обязанности.

Стало быть, его ассистентка знает, для чего она здесь находится, хотя сам Анвин этого еще не уяснил. Только вот что ему с ней делать? Если бы он сейчас сидел за своим столом на четырнадцатом этаже, то, вероятно, сумел бы что-нибудь придумать. Там всегда нашлась бы какая-нибудь работа: напечатать новые этикетки на папки, рассортировать сами папки в алфавитном порядке или в хронологическом, по возрастающей или по убывающей. Но Анвину и самому доставляла огромное удовольствие возня даже с этими, на первый взгляд малозначительными, делами, и просто так он никогда бы не отказался от этой подчас незаметной, но все-таки нужной деятельности.

Эмили все-таки действительно помогла ему снять пальто, а затем повесила на крючок ниже шляпы. Ну а вот как она забрала у него зонтик, он вообще не заметил.

— У меня очень много работы, — устало проговорил он.

Она сложила руки на груди, демонстрируя всем своим видом то, что ее не страшат никакие трудности.

— Я готова ознакомиться со всеми аспектами нашего дела. Полагаю, естественно, что ваш куратор уже связался с вами.

— Я уже… пообщался с этим джентльменом, — заверил ассистентку Анвин.

Тут раздался стук в дверь, и Эмили отворила, прежде чем Анвин успел ее остановить. В коридоре за дверью стоял мужчина неопределенного возраста: непричесанные светлые волосы могли бы украшать голову тринадцатилетнего подростка, но он прошел в кабинет с непоколебимым спокойствием человека, несомненно, более старшего возраста. В глаза бросалась накрахмаленная белая рубашка и желтые подтяжки. В руках у него был сверток размером с коробку для обуви, завернутый в коричневую бумагу.

— К вам курьер, сэр, — объявила Эмили, словно Анвин находился где-то вне кабинета.

Анвин принял сверток и развернул. Внутри оказался служебный жетон Агентства с именем Чарлза Анвина, детектива. Рядом с ним лежал пистолет. Анвин захлопнул коробку.

— Кто это прислал?

— Данная информация выходит за пределы того, что я должен вам передать, — ответил курьер и провел большими пальцами под своими подтяжками сверху вниз.

Анвин давно уже приобрел определенный опыт общения с курьерами. И считал их всех плутовским народцем, склонным произвольно нарушать правила, регламентирующие их деятельность. Этот тип явно не был исключением.

— Вы можете сказать, когда оно было отправлено? — попробовал Анвин другой подход.

Курьер лишь уставился на потолок, словно в подтверждение того, что вот именно подобные вопросы и компрометируют как тех, кто их задает, так и тех, к кому они обращены.

— Тогда вы, наверное, можете принять ответное сообщение?

Этим ходом Анвин загнал курьера в ловушку. Тот обязан доставлять не только то, что ему было поручено доставить, будь то пакет или вербальный посыл, но и принимать любое поручение, при каких бы обстоятельствах оно ему ни было дано. Носитель накрахмаленной рубашки оставил в покое свои подтяжки и вздохнул.

— На словах или в напечатанном виде? — сокрушенно спросил он.

— В напечатанном, — сухо пояснил Анвин. — Эмили, вы говорили, что отлично печатаете.

— Да, сэр. — Она вернулась к пишущей машинке, зарядила в нее чистый бланк с шапкой и девизом Агентства. И подняла руки над клавиатурой, чуть склонив голову влево. Глаза ее смотрели далеко в пространство, словно бы на какой-то далекий предмет.

Анвин начал диктовать:

Ламеку, супервайзеру, этаж тридцать шестой. От Чарлза Анвина, клерка, этаж четырнадцатый, в настоящее время этаж двадцать девятый, временно.

Сэр, при всем моем уважении, должен просить вас срочно обратить внимание на вопрос о моем недавнем повышении, решение о котором, как я полагаю, было принято по ошибке.

Эмили печатала уверенно и даже несколько вызывающе — каретку она всякий раз возвращала к новой строке эффектным взмахом руки, как пианист-виртуоз перелистывает страницы нот какого-нибудь изящного интермеццо, а ее пальцы порхали, высоко взлетая над клавишами в конце каждого предложения. Стиль ее работы наполнил Анвина еще большей решимостью, и он в полной мере проявил ее при продолжении диктовки:

Как вам известно, я несу персональную ответственность за оформление файлов с делами детектива Трэвиса Т. Сайварта. Естественно, я рассчитываю вернуться к этой работе как можно скорее. Если вы не располагаете возможностью ответить на данное обращение, я буду считать, что данный вопрос решен, поскольку мне не хотелось бы беспокоить вас более, чем это необходимо. Я, безусловно, приму все меры, чтобы вы получили копию моего рапорта.

Эмили извлекла лист из машинки, сложила его втрое и вложила в конверт. Курьер сунул его себе в сумку и вышел.

Анвин вытер лоб рукавом. Курьер отправится прямиком в кабинет Ламека на тридцать шестом этаже и обнаружит беднягу мертвым. Это освобождало Анвина от необходимости самому докладывать о его смерти.

— Клерк, — задумчиво произнесла Эмили. — Отличное прикрытие, сэр. Преступники всегда недооценивают обычных клерков, даже не подозревая, что именно это может стать для них фатальной ошибкой. А вы уже здорово вошли в роль, прошу простить за такое замечание. Полагаю, что эта ваша легенда вполне сойдет как для внутреннего, так и для внешнего употребления. Теперь я начинаю понимать, почему они решили назначить вас на место детектива Сайварта.

Эмили поднялась со своего стула и сделала жест в сторону противоположной стены кабинета. Ее нервозность уже прошла — виртуозная работа на пишущей машинке вернула ей уверенность в себе.

— Сэр, — заявила она, — позвольте мне показать вам ваш персональный кабинет.

Только сейчас Анвин заметил, что за столом имелась дверь такого же грязно-коричневого цвета, что и стены. Эмили провела его в комнату, погруженную в зеленоватый полумрак. Темный ковер на полу и еще более темные обои создавали впечатление небольшой поляны в густом лесу, хотя пахло здесь сигарным дымом.

Из окна открывался гораздо более радующий глаз вид, чем из окон на четырнадцатом этаже. Отсюда просматривались крыши тесно сгрудившихся домов вокруг старого порта, а за ними — огромное серое пространство гавани, где дым из пароходных труб пронизывался бисером дождя. Вот этим видом и любовался Сайварт, когда писал свои рапорты и отчеты. Там, внизу, ближе к воде Анвин едва различал полуразрушенные павильоны передвижного луна-парка Калигари[2], служившего в течение многих лет Еноху Хоффману оперативной базой. «Интересно, — подумал Анвин, — что ощущал детектив, наблюдая за логовом врага, не выходя из своего комфортабельного кабинета?»