— Эта ситуация чревата опасными последствиями для России, — сказал Петр Иванович.

— Согласен с вами, князь, — посол поднял на него блекло-голубые глаза и вяло продолжал. — Несомненно, Наполеон теперь приступит к созданию антирусской коалиции.

— А наши вечные союзники — австрийцы?

— Боюсь, им придется подчиниться грубому диктату.

— Неужели посольство не в силах что-либо предпринять?

— О, я вижу подход сугубо военного человека, — слабо улыбнулся в ответ Густав-Оттон.

— Немедленно провести артподготовку, броситься в атаку, обойти неприятеля с фланга!.. Увы, возможности дипломатии не столь велики. Впрочем, ежели вас занимает сей вопрос, можно обсудить его с моим предшественником, графом Разумовским. Он часто бывает у меня в гостях.

«Уж точно не с тобой, чухонец! — подумал о Штакельберге, унылом прибалтийском дворянине, темпераментный потомок грузинских царей. — Что ты тут делаешь, совершенно непонятно. Ведь речь идет о будущей войне. Большой войне против нашей родины.»

Князь Петр встал, поклонился послу и, придерживая шпагу, шагнул к двери. Лакей с готовностью распахнул ее, и на пороге генерал чуть не столкнулся с человеком лет шестидесяти, выглядевшем довольно моложаво, рослым, но несколько грузным, одетым в темно-лиловый фрак. Быстрым и внимательным взглядом он окинул Петра Ивановича с ног до головы и произнес:

— Если не ошибаюсь, князь Багратион?

— Позвольте мне представить вас друг другу, — поспешил на помощь Штакельберг. — Генерал от инфантерии князь Багратион, бывший Главнокомандующий Молдавской армией. Граф Разумовский, бывший посол России в Австрии. Рад, что вы снова встретились здесь!..

Когда-то, примерно лет десять назад, они действительно встречались впервые. Суворов и его доблестные войска после перехода через Альпы останавливались в Вене для отдыха. В императорском дворце Хофбург для них устроили прием, и тогда в группе генералов, сопровождавших великого полководца, Разумовский видел Багратиона, но особого внимания на него не обратил. Очень изнурены трудным походом и недавними схватками с французами были военачальники. Они держались скромно, с чиновниками в беседы не вступали. Кто бы мог подумать, что среди кое-как одетых генерал-майоров находится человек, именем которого осветятся знаковые для России победы. Но всего не предусмотришь, сколько ни старайся. Даже будучи настоящим дипломатом.

В Санкт-Петербурге всегда придавали большое значение должности российского посла в Вене. Все-таки до неудачных столкновений с армией Наполеона существовала Священная Римская империя германской нации, огромная страна в центре Европы, на территории которой проживали разные народы: австрийцы, венгры, чехи, словаки, поляки, бельгийцы, итальянцы. Династия Габсбургов несколько столетий управляла ими.

Наше посольство при пышном дворе Габсургов возглавляли лучшие представители дипломатического корпуса. Обычно — выходцы из старинной русской аристократии, сами по себе люди талантливые и незаурядные, превосходно образованные, очень богатые. Унылый Густав-Оттон к данной категории не принадлежал. Возможно, он никогда не получил бы этого назначения, если бы в Вене не остался на жительство граф Андрей Кириллович Разумовский, посол России здесь с 1801 по 1806 год.

Вообще-то, Разумовские возвысились не так уж и давно. Олекса Розум, пастух из малороссийского села под Черниговом, пел в церковном хоре, имел красивую внешность и голос высокий, ангельский, не хуже теноров, приглашаемых из Италии. Привезенный в столицу, пастух получил место уже в хоре придворной церкви и вскоре привлек к себе внимание императрицы Елисаветты, дочери царя Петра.

Жизнь его переменилась. Он стал придворным, обер-егермейстером, генералом, кавалером ордена Святого Андрея Первозванного, графом Священной Римской империи, владельцем обширных поместий.

Но гетманом Украины в 1750 году Елисаветта Петровна сделала его младшего брата — Кирилла Разумовского. Тот тоже родился в крестьянской хате, в детстве пас коров. Но, будучи взят ко Дворцу Ея Императорского Величества, легко перевоплотился в вельможу.

Год Кирилл провел в Кенигсбергском университете, еще год — в Страсбургском и завершил образование путешествием по Франции. Вернувшись в Россию, он стал придворным, женился на родственнице царской семьи — Екатерине Нарышкиной. В 1762 году командовал лейб-гвардии Измайловским полком и первым поддержал дворцовый переворот, приведший к власти Екатерину Вторую. Такие услуги монархи не забывают, и состояние Кирилла, без того немалое, удвоилось.

Все одиннадцать детей бывшего пастуха получили прекрасное домашнее образование и воспитание. Наибольшими способностями отличался третий из шести сыновей — Андрей. Его-то отец и отправил в Страсбургский университет доучиваться.

Вернувшись в Россию в 1769 году, Андрей Кириллович поступил на службу на Балтийский флот в чине мичмана. Ему довелось участвовать в морском сражении с турками в Хиосском проливе и бухте Чесма летом 1770 года. За храбрость, проявленную в нем, юный граф Разумовский получил чин лейтенанта, потом — капитан-лейтенанта и должность командира фрегата «Екатерина».

Однако суровая военно-морская служба не пришлась ему по душе. В 1773 году он был зачислен в придворный штат и сделался другом наследника престола — великого князя Павла Петровича.

Кончилась эта дружба плохо. Злые языки утверждали, будто невеселое ее окончание дурно повлияло на репутацию графа Андрея и дальнейшую его карьеру. Разумовский соблазнил юную супругу будущего императора — Павла Первого, немецкую принцессу, с переходом в православие принявшую имя Натальи Алексеевны.

Она умерла во время первых родов. Ее бумаги по приказу Екатерины Второй опечатали, и тайна обнаружилась. Молодые люди имели неосторожность обмениваться письмами с пылкими признаниями в любви до гробовой доски. Рассерженная императрица тотчас выслала Андрея Кирилловича из столицы в захолустный прибалтийский город Ревель[4], потом еще дальше — в имение его отца на Украине.

Однако родственники шалопая, занимавшие видное место при дворе, не уставали за него хлопотать. В конце концов, царица смилостивилась. Она снова приняла Разумовского на государственную службу, но отправила с глаз долой — в Неаполь, полномочным министром и чрезвычайным посланником при дворе короля Фердинанда.

Между тем поручение легкостью не отличалось. Неаполитанское королевство могло бы предоставить базу на Средиземном море для Российского военного флота, столь необходимую в новой войне с Османской империей. Но король принадлежал к династии Бурбонов. Потому французы распоряжались в Неаполе, как у себя дома, и чинили всевозможные препятствия русским, не давая договориться с итальянскими купцами.

Может быть, у Андрея Кирилловича тоже ничего не получилось бы, если б он не понравился. королеве Марии-Каролине из династии Габсбургов. Она взглянула на красивого и обходительного молодого дипломата из далекой северной страны более чем благосклонно, и неаполитано-российский торговый договор был подписан. Якорные стоянки для флота, упомянутые в нем, обеспечивались питьевой водой, провизией и дровами по согласованной цене.