— Ну, если глупые песни тебе не нравятся, то вот, пожалуйста, умная:

Если лес вдруг загорится,

Тут же вмиг лесник примчится!

Он пожарных позовет

И порядок наведет!

Если ж лес завелся дома,

Не спасешься от разгрома!

Хоть залейся ты водой,

Все закончится бедой!

От таких предсказаний господин Дауме пришел в ярость. Он отшвырнул миску и сгреб Субастика в охапку, да с такой силой, что водолазный костюм чуть не треснул.

— Ты у меня сейчас заглохнешь! Соловей нашелся! — закричал господин Дауме Субастику прямо в ухо. — Плевать я хотел на все твои побочные явления! Желаю, чтобы этот треклятый лес убрался к черту на кулички и моя комната выглядела нормально!

Огонь тут же погас, лес исчез, и комната приняла прежний вид, какой она имела до неожиданного озеленения. Даже пятно от красного вина вернулось на свое место.

Лишь в коридоре еще плавал дым. Господин Дауме распахнул окно, чтобы впустить свежий воздух. Только теперь он заметил Субастика, который неподвижно лежал на полу.

Господин Дауме наклонился к Субастику.

— Эй, что с тобой? — спросил он и потряс Субастика за плечо.

Никакого ответа. Господин Дауме приложил ухо к его груди.

— Кажется, дышит, — пробормотал он. — Похоже, обморок. Как же мне его привести в чувство? Надо попробовать холодной водой! Какой прок от бессознательного Субастика? Кто же будет тогда исполнять желания?

Господин Дауме поспешил в кухню, намочил полотенце и собрался уже было положить его Субастику на лоб, как зазвонил телефон.

— Слушаю, — сказал он, взяв трубку. — Что? Да это у меня горело… Лес загорелся… Случайно, от телевизора… Какая вам разница, какой лес… ну, смешанный… Началось с бука… Что? Да не с пука началось, а с бука! Потом каштаны занялись… При чем здесь штаны? Что вы себе позволяете! Я совершенно трезв! Сами вы мухоморов наелись! Нет, никого вызывать не нужно! Ни пожарников, ни скорую! — рявкнул напоследок господин Дауме и швырнул трубку. — Ну соседи! Наглость какая! Нашли пьяного…

Когда он наконец подошел с полотенцем к Субастику, тот уже немного оправился. Он сидел на полу и ощупывал свои уши.

— Странно, — бормотал он. — Пожелание прошло через уши, попало прямо под кукожечку и вернулось обратно.

— Куда обратно? — спросил господин Дауме.

— В уши, — ответил Субастик. — От этого я и упал в обморок.

— А что это за кукожечка? — решил узнать господин Дауме. — Никогда о таком не слышал! Где она расположена?

— У меня она располагается вот здесь, ровно посерединке, — пояснил Субастик и покосился на господина Дауме, который, похоже, еще плохо соображал. — Это если смотреть слева, — продолжил Субастик, — то строго посередине, а если справа — то немного левее, а если сверху — то прямо под ребрами. Вот тут она у меня сидит, понимаешь? То есть не сидит, конечно, потому что у нее нет стула, а если бы даже и был, то мне тут его некуда поставить, места мало. Строго говоря, она там висит, посерединке. Если слева, конечно, смотреть. А если справа, то получится, что она висит немного левее, сверху же…

— Прекрати нести чепуху! — перебил его господин Дауме. — Желаю, чтобы ты мне толком объяснил, что точно с тобой произошло и почему ты потерял сознание.

Услышав очередное пожелание, Субастик покачнулся, схватился за ухо и сморщился, как от зубной боли.

— Прошло ровно семь минут и двадцать секунд с тех пор, как перестали проявляться побочные явления, — начал он покорно.

— Замечательно! Очень приятно, — не удержался от замечания довольный господин Дауме.

— Это, однако, не означает, — невозмутимо продолжал Субастик, — что они вовсе исчезли. Поскольку ты сказал, что не хочешь их больше видеть, они переместились ко мне внутрь, и теперь всякий раз, когда ты загадываешь желание, у меня начинает от давления резко сосать под кукожечкой.

— Понятно, — сказал господин Дауме, хотя в действительности он ровным счетом ничего не понял из слов Субастика. — Значит, мои желания давят тебе на какую-то там кукожечку. А это опасно?

— Для тебя нет, — ответил Субастик.

— А для тебя? — спросил господин Дауме с легкой тревогой. — Она что у тебя, от давления скукоживается?

— Она нет, а я скукоживаюсь, — ответил Субастик.

— Как это? — не понял господин Дауме.

— С каждым твоим дурацким желанием я становлюсь меньше, — мрачно сообщил Субастик.

Господин Дауме внимательно присмотрелся к Субастику.

— Действительно! — воскликнул он. — Твой водолазный костюм уже как будто стал тебе великоват! А что с веснушками?

— А что с ними станется? — буркнул Субастик.

— Они ведь тоже становятся меньше! Значит, они и действуют теперь не так сильно?!

— Действуют как положено, — ответил Субастик. — К сожалению, — добавил он.

Господин Дауме просиял. Он думал о тех неисчерпаемых возможностях, которые по-прежнему открывались ему.

— А что будет, если ты превратишься в человека? — спросил он Субастика. — Ты все равно будешь уменьшаться?

— Я не могу превратиться в человека, — заявил Субастик.

— Меня не проведешь! — воскликнул господин Дауме и погрозил ему пальцем. Ты сам проболтался в первый день. Сказал, что знаешь меня. Дескать, видел на горе, когда Пепперминт пожелал, чтобы ты выглядел как он. Значит, ты можешь превращаться в людей!

— Нет, не могу! — стоял на своем Субастик. — Я могу только выглядеть как человек. Причем недолго, час, не больше. И все равно я при этом остаюсь Субастиком.

— Это не важно, кем ты там остаешься. Главное, чтобы ты выглядел как человек, — проговорил господин Дауме, у которого созрел один хитрый план. — И часа мне вполне хватит. Урок длится всего сорок пять минут.

— Ты что, возьмешь меня с собой в школу?! — обрадовался Субастик. — И я увижу Мартина?

— Да, я собираюсь взять тебя в школу, — сказал господин Дауме. — Завтра утром. Но только если ты думаешь, что твой Пепперминт тебе поможет, то ты ошибаешься! Желаю, чтобы ты не разговаривал с ним!

— Какая подлость! — закричал Субастик, потирая ухо.

Он посмотрел на себя. Водолазный костюм еще больше обвис.

— Пепперминт тебя все равно не узнает, — продолжал господин Дауме. — Потому что я пожелаю, чтобы ты выглядел как учительница.

Субастику такая идея даже понравилась. Он расплылся в широкой улыбке.

— И как ее будут звать, эту новую учительницу? — спросил он.

— Не знаю, — равнодушно ответил господин Дауме. — Все равно.