Флетч, как я выяснил, теперь владел фирмой, предоставлявшей услуги водопроводчиков, здесь, в Арнхилле. Хёрст был членом сельсовета. О Мэри я в Интернете ничего не нашел, но она могла выйти замуж и сменить фамилию. Рядом с именем Криса я просто поставил пометку «скончался». Однако это не отражало всей правды. И близко не отражало.

Вверху следующей страницы я написал еще два имени: Джулия и Бен Мортоны. Ниже было несколько примечаний – в основном подсмотренных в Интернете и газетах. Знаю, не слишком надежные источники. Если в газетах факты становятся историями, то в Интернете истории становятся конспирологическими теориями.

Наверняка я знал лишь одно: у Джулии была длительная депрессия. Она только недавно завершила бракоразводный процесс с отцом Бена – адвокатом по имени Майкл Мортон. Джулия прекратила принимать препараты и незадолго до произошедшего забрала Бена из школы. Ах да, сразу после того, как она забила сына насмерть, и прямо перед тем, как снести себе голову, Джулия написала кровью три слова на стене его комнаты: «Не мой сын».

В общем, не слишком-то похоже на действия психически стабильного человека.

Я распечатал две фотографии и прикрепил скрепками в блокноте. На первой из них была Джулия. Фотография, похоже, была сделана во время какого-то официального мероприятия. На Джулии был надет деловой костюм, а волосы были собраны в хвост. Она широко улыбалась, однако ее взгляд был усталым и настороженным. «Сделайте уже свою фотографию и оставьте меня в покое», – выражало ее лицо. Я задумался, не по этой ли причине газета выбрала именно ее. Именно так выглядят женщины, которые вот-вот сломаются. Женщины, которые стоят на грани срыва. Хотя, возможно, так выглядят женщины, которых просто раздражает необходимость позировать для дурацкой фотографии.

Фотография Бена была школьной. Его широкая улыбка светилась обаянием, несмотря на два слегка кривоватых передних зуба. Аккуратно (и, вероятно, впервые в жизни) завязанный галстук. Типичные газетные банальности: все любили, куча друзей, вся жизнь впереди. Ничего такого, что рассказало бы, каким мальчик был в реальности. Очередной материал для папки «Убитые дети».

Лишь в одной статье был намек на нечто большее. Тень, выглядывавшая из-под солнечного описания жизни Бена. За несколько недель до своей смерти Бен, по словам источника в школе, который предпочел остаться неназванным, начал вести себя странно: ввязываться в неприятности, прогуливать уроки. «Он был странным. Не похожим на самого себя», – утверждал источник.

Я задумался о словах, которые написала Джулия. «Не мой сын». У меня возникло ощущение, что по моему позвоночнику кто-то словно провел ледяным ногтем.

Я бросил блокнот на кофейный столик, и в то же мгновение у меня зазвонил телефон. Уютную тишину разорвали аккорды песни «Входи, Песочный человек». На мгновение напрягшись, я взял телефон и посмотрел на его экран. Брендан. Я нажал на кнопку «Ответить».

– Алло.

– Как дела?

– Хороший вопрос. До сих пор пытаюсь найти на него ответ.

Я ждал. Брендан не принадлежит к тому типу друзей, которые звонят, чтобы просто спросить, все ли у тебя в порядке. Если нет прямых свидетельств обратного, он считает, что я все еще жив, а значит, все не так уж плохо.

– На днях о тебе спрашивали в пабе, – сказал Брендан.

– Кто?

– Женщина. Миниатюрная, светловолосая. Хорошенькая, но не особо дружелюбная.

Мой желудок свело, а нога задрожала еще сильнее.

– Ты с ней говорил?

– Етитская сила, нет конечно! Я выскользнул оттуда сразу, как только ее увидел. От некоторых женщин просто веет дурными новостями.

– Ладно. Не возвращайся туда больше.

– Но там готовят лучший пирог с говядиной и почками после того, который готовит моя дорогая матушка.

– Купи себе кулинарную книгу.

– Ты меня достаешь?

– Не достаю. Не возвращайся туда.

– Боже! – Послышался щелчок зажигалки и звук втягиваемого дыма. – Что ты натворил? Отнес в ломбард ее украшения? Сбежал с ее сбережениями?

– Хуже.

– Знаешь, что сказала бы сейчас моя милая старая матушка?

– Думаю, ты сам мне об этом расскажешь.

– Что лучший способ похоронить человека – это дать ему лопату.

– В смысле?

– Когда ты, к чертям собачьим, перестанешь рыть себе яму?

– Может, когда найду клад?

– Единственное, что ты найдешь, друг мой, – это собственную могилу, причем раньше времени.

– Вот за что я люблю наши разговоры – так это за то, что они поднимают настроение.

– Хочешь создать себе хорошее настроение – смотри Опру.

– У меня есть план…

– У тебя есть желание умереть.

– Мне просто нужно немного времени.

Брендан вздохнул:

– Ты когда-нибудь задумывался о том, что тебе нужна профессиональная помощь?

– Когда я со всем разберусь, то подумаю над этим.

– Да уж, подумай.

Он положил трубку. Я подумал. Секунд десять, из уважения к Брендану. Мы знакомы уже около трех лет. Полтора года вместе снимали квартиру. Он находился со мной тогда, когда рядом больше никого не было. Но Брендан – алкоголик в завязке. Это означает, что у него пунктик на исповедях, на прощении и искуплении. В то время как мне больше по душе держать все в секрете, таить злобу и вынашивать планы мести.

Порой я удивляюсь, как мы вообще смогли стать друзьями. Полагаю, как и во многих других случаях, виной всему смесь обстоятельств с алкоголем. По крайней мере с моей стороны.

Мы часто встречались в пабе неподалеку от того места, где я жил. И в один прекрасный вечер дежурное приветствие переросло в разговор. Мы начали садиться за один столик и болтать за стаканчиком – апельсинового сока для Брендана и пива «Гиннесс» или виски для меня.

Брендан оказался душевным и ненавязчивым собеседником. Общение с ним было едва ли не единственной приятной вещью в моей жизни в тот период. Мое комфортное существование представителя среднего класса должно было вот-вот закончиться. Карьера висела на ниточке, и мне не хватало денег даже на то, чтобы оплатить квартиру. Когда я задолжал за полгода, хозяин прислал двух своих братцев-громил, которые вышвырнули меня на улицу и сменили замки.

Выбирать в плане жилья мне было особо не из чего. Либо гостинка с подозрительными пятнами на стенах, либо цокольная квартира, где над головой топали так, словно там жил чечеточный ансамбль. Не говоря уже о том, что все они располагались в районах, сунуться в которые темной ночью вряд ли рискнул бы даже Бэтмен.

Именно тогда Брендан предложил мне пожить у него.

– Етить его в пень, у меня же есть свободная комната, на которую я просто зря трачу газ и электричество.