– Между прочим, это вы на него наручники не надели! – взъярившись, крикнула ему я. – И сделали вы это в пику Виктору Петровичу, который вас этим попрекнул! Это вы Афонину свой характер показывали, а пострадал мой муж! И не надейтесь, что я буду молчать! Я до Верховного суда дойду, если понадобится, но вы за свою преступную халатность и непрофессионализм ответите!

– А некоторые еще пеняли мне, что я промахнулся! – услышав нашу перепалку, заявил менту Афонин.

Неизвестно, что ответил бы на это участковый, но тут раздался чей-то вопль:

– Вижу! Мужик какой-то от нас бежит!

– В лохмотьях? – крикнула я.

– А черт его знает? Темно ведь уже! – раздался ответ.

И действительно, за то время, что мы собирались, доехали до леса и начали его прочесывать, уже стемнело, и видимость была паршивая. Мы рванули напрямик на голос, не обращая внимания на хлеставшие по лицу ветки деревьев и спотыкаясь о коварно подставлявшие нам ножку корни.

– Нечего толпой валить! – кричал на бегу Афонин. – Строй не ломайте! Загоняйте его с боков!

Лично я неслась как полоумная, с единственным желанием вцепиться Камалю – а кто же это еще мог быть? – в глаза, и шиш потом его кто-нибудь от меня оторвал бы, а в душе у меня бушевали такие кровожадные страсти, о которых я никогда в жизни даже не подозревала. Вот такая я, оказывается, страшная особа! Увидев впереди между деревьями какую-то фигуру, я прибавила ходу, чтобы наброситься на мерзавца сзади, но меня опередил один из санитаров, тот самый, который так хотел увидеть живого террориста, и, прыгнув на беглеца сбоку, с профессиональной сноровкой заломил ему руки за спину.

– Поймал! – торжествующе закричал он.

Подбежав к ним, я с трудом перевела дыхание и совсем уже собралась было изо всех сил садануть этого гада ногой, как вдруг... Черт! Этот человек был одет в жутко потертые и грязные джинсы подпольного вьетнамского производства и старые кеды, а ведь Камаль был одет совершенно иначе и бос. Тут и остальные подоспели, и участковый потребовал:

– Ну, показывай свой трофей!

С помощью второго санитара беглеца поставили на ноги и повернули к нам лицом. Финальная сцена из гоголевского «Ревизора» не шла ни в какое сравнение с тем полным обалдением, в котором застыли мы все! Да она с ней даже рядом не валялась!

– Юрич! Ты-то как сюда попал? – ошеломленно спросил Куркуль.

– Гулял! – исчерпывающе ответил сторож, выглядевший не только до смерти перепуганным, но и трезвым, хотя перегаром от него попахивало.

– А другого места и времени ты для этого не нашел? – придя в себя, спросила я.

– Имею право в свободное от работы время гулять, где хочу! – решительно ответил Юрич.

– А чего убегал? – с откровенным подозрением поинтересовался Афонин.

– А черт его знает, кто это за мной гнался! Вдруг бандиты? – нашелся сторож.

Знавший Юрича участковый, откровенно разочарованный тем, что все так прозаически кончилось, решил разобраться и потребовал:

– Кончай дурить! Объясни толком, что ты здесь за бег с препятствиями для нас устроил!

– Ничего я не устраивал, – попытался было оправдаться сторож.

Тут в разговор вмешался Куркуль и строго сказал:

– Юрич! Не морочь нам голову и не тяни время! Нам еще Сашку искать предстоит! Пропал он!

– Как пропал? – оторопел Юрич.

– Так! Погнался за преступником, и с тех пор его больше никто не видел... То есть не слышал, – уточнил мент.

– Дай бог его живым найти! – добавил Виктор Петрович.

– Да как же это так?... – начал было сторож, и я прямо-таки взвыла:

– Юрич! Миленький! Да ответь ты скорей! Нам Сашу найти надо! Может, еще не поздно его спасти!

Сторож сочувственно посмотрел на меня, вздохнул и начал объяснять:

– Так я как раз мимо вашей дачи проходил, когда «Газель»-то проехала. Смотрю, врач с санитарами и мент... Милиционер то есть, – торопливо поправился он, – на ваш участок заходят. Ну, я у водилы-то и спросил, чего случилось? А он мне: за психом, мол, приехали. Тут я и смекнул, откуда машина-то. А у меня к этой психиатрии стойкое отвращение с тех пор...

– Как ты сам в «психушку» за пьянку попал, – закончила за него я и поторопила: – Ты говори уж быстрей!

– А чего говорить? Испугался я, что это за мной, да еще и с милицией, вот и решил в лесу отсидеться, – ответил он.

Все ясно, поняла я, он подумал, что мы с мужем рассказали председателю кооператива о том, что он видел белого всадника на белом коне, и тот решил на всякий случай вызвать врачей, чтобы Юрича, который, видимо, уже до белой горячки допился, им с рук на руки сдать. А о том, что сторож старается держаться подальше от милиции, у нас в поселке все и так знали.

– Зря ты испугался, – сказала ему я, взглядом показывая, что мы с Сашкой никому ничего не говорили и он может быть спокоен, на что Юрич, все поняв, благодарно кивнул. – Но раз уж ты здесь был, так, может, видел здесь Сашу и еще одного?

– Это того, которого всем миром ловили? – уточнил сторож, и я кивнула. – Видел! Этот чернявый ох и шустро от Сашки улепетывал!

– Куда они побежали? – крикнула я.

– Так в сторону свалки, – ответил он.

– Вперед! – скомандовал Куркуль. – Бог даст, еще успеем!

Мы все, включая и Юрича, сломя голову помчались в ту сторону, и в голове у меня билась одна-единственная мысль: «Господи! Сделай так, чтобы Сашка жив был! Ну, чего тебе стоит!»

– Жаль, фонари не взяли, – сетовал на бегу кто-то из дачников.

– Кто же знал, что мы так долго здесь задержимся, до самой темноты, – отвечал ему кто-то.

– Разговорчики в строю! – цыкнул на них Куркуль и пояснил: – Силы и дыхание нечего на болтовню тратить! Да и, как к свалке выйдем, светлее будет – луна-то полная, а там местность открытая!

Наконец мы оказались на краю свалки, и, оглядев ее территорию, участковый безрадостно констатировал:

– До утра искать будем!

– Эх, как же ты, Петрович, не догадался собаку свою взять! – вздохнул Юрич. – Дали бы ей понюхать какую-нибудь Санькину вещь, и она бы нас мигом на него вывела.

– А еще, когда Саша пытался этого гада задержать, то от его пиджака рукав оторвался! – вспомнила я. – Тоже можно было бы дать вашей Заразе... то есть Терезе понюхать, – поправилась я, потому что свою собаку Куркуль действительно назвал Терезой, а вот мы из-за ее сволочного нрава прозвали Заразой.

– Кулаками, которыми машут после драки, обычно бьют себя по голове, – назидательно сказал Афонин. – Раньше надо было думать!

– Подождите! – крикнул санитар. – А вот там кто-то шевелится!

Видимо, страстное желание все-таки увидеть террориста придало остроту его зрению. Не разбирая дороги и перепрыгивая через препятствия, мы как безумные неслись в ту сторону, куда показал бдительный санитар, и вдруг... Мы увидели ползающего на коленях, только что не уткнувшись носом в землю, Сашку! Главное, что живого!