Сейчас же ей, как и Сэйду, показалось, что появление Йена разрушило что-то важное, странное поле энергии, в котором они с Сэйдом существовали как будто за гранью всего остального мира.

— Прошу прощения, моя госпожа, — Йен выделил ударением слово «моя», желая напомнить новому рабу, что Ариана ему не принадлежит. — Понимаю, что вы хотели бы отдохнуть и расслабиться с новой игрушкой… но вас вызывает к себе князь.

Слово «игрушка» заставило Сэйда вздрогнуть и вскинуть взгляд к госпоже. Да, он знал, что всё обстоит именно так. Но за те недолгие минуты, что они находились вдвоём, успел понадеяться, что может стать для Арианы чем-то большим.

Ариана даже не посмотрела на него, и всё же краем зрения как будто уловила его взгляд. Опустила руку на плечо раба и едва заметно сжала, оставив на волю Сэйда гадать, что означает этот жест.

— Не сомневаюсь, — сухо ответила наследница, и от внимания Сэйда не укрылось, насколько разнятся те интонации, с которыми она говорила теперь, и те, которые он слышал только что, когда они были вдвоём. — Иди вперёд, передай владыке, что я уже иду. Быстрей! — заметив, что Йен медлит, Ариана повысила голос. Ей не терпелось избавиться от лишних глаз.

— Вы не желаете, чтобы я помог вам облачиться? — с удивлением спросил тот.

— Нет, — отрезала Ариана. — Выйди и закрой за собой дверь.

Только когда Йен, наконец, выполнил приказ, Ариана испустила облегчённый вздох и опустила взгляд на второго своего раба.

— Желаете, чтобы вам помог я? — с трудом сдерживая улыбку, спросил тот.

— Если справишься, — всё ещё несколько напряжённо ответила Ариана. Вообще-то она хотела. Очень хотела.

Если за пределами твердынь царила вечная безжизненная зима, то в пределах стен, защищённых магией кланов, температура была вполне терпимой. Она повышалась тем сильнее, чем ближе место находилось к «сердцу цитадели» — скоплению магических артефактов, находившихся под княжеским донжоном и обеспечивавших обитателям местности возможность выжить.

Для поддержания температуры и освещения требовалось немало магических сил, которых не имел не только никто из людей, но и никто из варлоков. Именно поэтому каждому клану нужны были артефакты — носители самого разного вида, в которые почившие варлоки для разных целей запечатывали свою силу.

По той же причине варлоки, не прошедшие посвящение, и обычные смертные почти никогда не покидали стены твердынь. Только в сопровождении хозяина артефакта, который мог обеспечить всю группу теплом и светом. Именно поэтому первый поход любого варлока начинался только после того, как он проходил Испытание и создавал свой первый магический амулет.

Ариана жила в самом сердце твердыни, и большая часть её жизни проходила здесь же, поблизости от Сердца. Поэтому в свободное время у неё, как и у других Основ, не возникало потребности в тёплой многослойной одежде. Она ходила в одном лёгком платье или узких кожаных штанах с тонкой блузой без рукавов и довольно естественно воспринимала то, что и Сэйд одет немногим более открыто.

Однако аудиенция у князя была делом серьёзным даже для неё, наследной дочери, и даже если на приёме не ожидалось никого кроме них двоих.

Церемониальная и походная одежда хранились у неё в длинном сундуке, стоявшем возле кровати. Сундук запирался на ключ, потому что существовала вероятность, что кто-то из ненавистников попытается испортить её или даже отравить.

Сейчас Ариана без размышлений вынула ключ и бросила его Сэйду. Тот ловко поймал маленький предмет. Ариана кивнула на сундук, и Сэйд на её глазах вставил ключ в замочную скважину.

В вещах, лежавших внутри, он разобрался без проблем. Всё это показывали им в школе наслаждений. Хотя основной обязанностью Сэйда и не было прислуживать знатной госпоже, наставники вполне допускали вероятность того, что у возможной покровительницы появится такой каприз. К тому же, возможность обеспечить госпоже комфорт и умение разобраться в значении цветов и знаков на одеждах, повышала шанс очаровать её и угодить.

Сэйд не испытывал к подобным урокам особой любви, за исключением тех, которые касались знаков.

Сейчас он разложил одеяния Арианы на кровати, легко определил то, которое соответствовало случаю, и подал госпоже сначала длинную нижнюю рубаху, а потом и носившийся поверх неё синий кафтан. Наконец-то госпожа позволила ему сделать то, что Сэйд делать умел, и невольник спокойно, заботливо и аккуратно надевал на неё один слой одежды за другим. Расправлял складки, так чтобы те лежали красиво, подстать необычной холодной красоте Арианы, укладывал на дорогую ткань не менее драгоценный пояс.

Ариана стояла неподвижно, позволяя заботиться о себе, и едва заметно улыбалась. Уверенные прикосновения рук Сэйда будоражили её, и эта уверенность передавалась самой наследнице.

От взгляда же Сэйда не укрылась вязь магических знаков, бегущих по подолу, рукавам и вороту рубахи и кафтана, заковыристые символы, которыми перемежались камни на поясе, платиновая фибула со знаком дома, которой предполагалось скрепить плащ.

— Вы очень одарены, — негромко произнёс Сэйд, заканчивая расправлять складки одеяния и поднимаясь с колен. Теперь их с Арианой глаза оказались на одной высоте, взгляды встретились, и Ариана снова почувствовала ту болезненную и мощную тягу, которая вчера приковала её внимание к этому рабу. — И вы — дочь самого владыки.

— Да, — Ариане почему-то на мгновение стало неловко об этом говорить. Как будто её положение могло разделить их ещё сильней.

— Мне очень повезло, — так же негромко произнёс Сэйд. Звуки его голоса мягко ласкали слух Арианы, заставляя её погружаться в непонятную истому.

Ариана сглотнула.

— Идём, — она собиралась взять раба за руку и потянуть из комнаты, но замерла на середине движения и поморщилась. — Хотя нет. Постой.

Ариана отвернулась. Не глядя на невольника, подошла к стоявшему на столе для занятий ларцу, отщёлкнула замок и некоторое время смотрела на содержимое. Потом осторожно достала оттуда узкий кожаный ремешок и вернулась к Сэйду. В глаза рабу она по-прежнему не смотрела.

— Это очень ценная вещь, — задумчиво произнесла она. — Не думала, что когда-нибудь пущу его в ход.

Сэйд таким же заледеневшим взглядом смотрел на то, что Ариана держала в руках. Ошейник. То, что принять из рук госпожи считалось гордостью, его в эти мгновения заставляло краснеть.

— Встань на колени, — отстранённо произнесла Ариана.

Сэйд без возражений выполнил приказ.

Когда мягкие пальцы Арианы потянулись к его шее, Сэйда опалило стыдом. Тело откликнулось возбуждением, но ненависть к себе и осознание своей беспомощности были сильней.

Ариана никак не объяснила свой поступок, а Сэйду не о чем было спрашивать. Он достаточно знал этикет, чтобы понимать, в каком виде должен предстать перед роднёй своей госпожи. И мог только гадать, почему, несмотря на все знания, собственное положение заставляет его стискивать зубы и краснеть.