Может, всё дело было в этом дне, а может, в прекрасном вечернем небе или в чём-то ещё, но Олли вдруг захотелось сделать то, чего она не делала никогда прежде. Она решила рассказать дедушке обо всём, что так долго таила в себе.

Олли откашлялась.

— Дедушка…

— М-м?

— Я иногда вижу зверей. Больших и серых. Ненастоящих.

Дедушка и ухом не повёл — шёл себе как ни в чём не бывало, будто внучка говорила о школе или об ужине.

— Как это? — наконец спросил он.

— Ну, — ответила Олли, — они ненастоящие, я понимаю. Я их просто выдумываю. Они ходят за людьми.

— Всегда?

— Нет, только когда человеку очень грустно. Тогда я придумываю, как будто за ним везде ходит большой серый зверь, и из-за этого человеку так тяжело.

Бодрым шагом они приближались к дому.

Небо совсем потемнело, и появились звёзды — как дырочки в занавеске.

— А у меня есть зверь? — полюбопытствовал дедушка.

— Был, — призналась Олли. — Когда я упала с дерева, ты ходил очень грустный, и за тобой везде ползала серая черепаха. Но я её прогнала.

— Прогнала? Это как?

— Я тебя развеселила. Помнишь, на празднике в школе?

Дедушка улыбнулся и бросил на внучку быстрый взгляд:

— А у кого ещё есть звери?

Олли замерла, но внутри у неё что-то сжалось и закололо, словно пытаясь выбраться наружу.

— Может, у папы? — предположил дедушка. — У него есть зверь?

Под тяжестью этого вопроса Олли замедлила шаг. Она пнула камушек. На мгновение ей показалось, что издалека слышен лай Фредди.

— Да, — кивнула девочка. — Есть. У него — самый большой серый зверь на свете.

Дедушка тоже пошёл медленнее.

— Это потому, что он грустит?

Олли кивнула и остановилась посреди тротуара. Запрокинула голову, глядя в небо. И подумала: «Пусть только оно не падает».

— У папы — слон, — призналась она. — Серый слон всё время ходит за ним. Он такой большой и тяжёлый, что я не знаю, как его прогнать.

Дедушка присел на корточки рядом с Олли, выставив худые коленки.

— Твой папа давно грустит, — сказал он. — И, наверное, ещё какое-то время будет грустить. Но это не навсегда.

— А по-моему, он всегда грустил, — возразила Олли.

— Знаю, — согласился дедушка. — Послушай, ты прогнала черепаху, но слон слишком большой. Одной тебе с ним не справиться.

Олли снова посмотрела в вечернее небо, и у девочки появилась идея. Сначала она была маленькая, как звезда, но потом стала больше, ярче — и превратилась в сияющее созвездие.

— Дедушка, — медленно, осторожно произнесла Олли, оберегая не до конца ещё поспевшую мысль, — а ты мне поможешь? Поможешь прогнать слона?

Дедушка посмотрел в мудрые глаза своей маленькой внучки.

— Я покажу тебе одну вещь, — сказал он. — Старую и чудесную. Может быть, она тебе пригодится.

Тем же вечером Олли сидела на табуретке в дедушкином сарае. Рядом примостился Фредди. Свисавшая с потолка лампочка освещала тусклым оранжевым светом груды старого хлама. Ржавые лопаты, покосившиеся стопки горшков, перевёрнутая тачка без колеса. В воздухе висел густой сладковатый запах земли и навоза, а под полками шуршали тараканы.

— Вот, — негромко произнёс дедушка.

С верхней полки он достал пригоршню глиняных черепков. Наверное, когда-то они были горшком или вазой. На мгновение дедушка задержал их в руке, а потом бережно ссыпал на верстак. Олли слезла с табуретки и встала рядом.

Дедушка сложил черепки вместе, и она сразу догадалась, что это такое.

— Слон, — поняла Олли. — Это слон.

Дедушка кивнул. Слон был разбит и состоял из четырёх или пяти отдельных кусочков, но под дедушкиной ладонью снова стал целым и прекрасным. Он выглядел именно так, как и должен выглядеть слон: большие уши, длинный хобот, могучие ноги с полукружиями ногтей. В спине у слона зияло отверстие: туда можно было насыпать земли и посадить какое-нибудь растение.

Тут Олли увидела ещё кое-что. На ноге слона кто-то выцарапал две буквы.

— Это же… — Девочка обвела буквы пальцем.

— Да, — сказал дедушка и обнял её за плечи. — Это инициалы твоей мамы.

— Откуда они взялись?

Фредди ласково ткнулся в ноги Олли, а дедушка крепко взял внучку за руку.

— Этого слона сделала твоя мама, — проговорил он так медленно, будто каждое слово застревало у него в горле.

Олли держала в руках черепки от слона и думала и о цветном, и о сером — обо всём, что наполняло её жизнь в последние несколько месяцев.

Пишущая машинка и проигрыватель. Бумажные самолётики и голубь. Книги Артура, старый мамин велосипед, дедушкина черепаха и папин слон.

Пока Олли и дедушка разговаривали, девочка не сводила глаз с растрескавшихся черепков.

Разговор шёл о маме. О папе. И о том, как прогнать слона.

До каникул оставалось всего несколько недель. Олли поведала Артуру о том, как собирается избавиться от слона. Получился отличный план. В нём было всё, что раскрашивало жизнь Олли: и бумажные самолётики, и песня «Всегда рядом», и кое-какие старые и чудесные вещи. Всё то, о чём рассказывал ей дедушка.

— Думаешь, получится? — спросил Артур, чистя помятый банан из ланчбокса. — И слон уйдёт?

Олли откусила от своей аппетитной лепёшки.

— Надеюсь… Я так от него устала! Он слишком серый и слишком тяжёлый.

— Ой! — спохватился Артур и уронил банан. — Совсем забыл! Я же хотел тебе кое-что показать!

Он бросился к своей парте и мгновение спустя вернулся с «Большой книгой о слонах».

— Вот, смотри!