Директриса не любила эту девчонку, но осознавала, что у нее имеется немалый потенциал. Как и некоторые другие, она сыграет важную роль в событиях, которым пока еще только предстоит произойти. А пока пусть за ней следит ее отец. У Клавдии Ивановны есть и другие заботы.

Она перевела взгляд на берег озера, где возвышались старый лодочный ангар и островерхая башня маяка. Именно там, по легенде, обитал призрак юной ведьмы Клодии. Девчонки младшей группы, как раз высыпавшие во двор, до сих пор не забыли недавнее ночное представление с привидением и горячо его обсуждали. Клавдия Ивановна слышала их возбужденные голоса даже из своего кабинета.

Директриса недовольно скривилась.

Она столько сил и средств прикладывала, чтобы эта давняя история стерлась наконец из памяти учеников, но ничего не выходило. История о призраке утонувшей Клодии передавалась из уст в уста на протяжении нескольких десятилетий. Поколения воспитанников сменяли друг друга, но старшие ученики из года в год усердно пугали этой страшилкой младших, хотя никто из них понятия не имел, что же на самом деле случилось в «Хрустальном ручье» сорок лет назад.

А правда заключалась в том, что воспитанница по имени Клодия вовсе не утонула. Она одурачила всех и безнаказанно утопила свою соперницу. А позже, став взрослой и сменив имя на обычное и привычное, она вступила в ряды ведьм «Черного Ковена» и стала директором этого самого интерната.

– Можно у вас кое-что спросить? – поинтересовалась Татьяна у Тамары Петровны, когда крыши корпусов «Хрустального ручья» скрылись за верхушками высоких сосен.

– Конечно, дорогая, – не отрывая взгляда от дороги, кивнула Оболдина.

Девушка раскрыла пакет с пирожками Евдокии Семеновны и принялась за угощение. Тамара Петровна отказалась, сославшись на диету.

– Почему при встрече вы назвались Магдаленой, а наша директриса Клодией? – спросила Татьяна. – И что означают ваши одинаковые перстни?

– Какая наблюдательная девочка, – с улыбкой произнесла Тамара Петровна. – С таким талантом тебе можно преступления распутывать! А ответ на твой вопрос очень прост. Когда-то, в далекой молодости, мы с Клавдией Ивановной учились в одном университете и состояли в одной студенческой организации. Мы были такими выдумщицами! Звали друг друга вымышленными именами, а перстни говорили о нашей принадлежности к этому кружку.

Татьяна задумалась, жуя пирожок. Что-то тут не срасталось.

Тамаре Петровне и Клавдии Ивановне уже явно стукнуло по пятьдесят лет. Может, и больше. А вот медсестра Анастасия Павловна была еще совсем молодой. Как они могли все вместе учиться и состоять в одной студенческой организации? К тому же не могли они все посещать один университет. Ведь Оболдина была какой-то ученой, Анастасия – медиком, а Клавдия управляла интернатом! Тамара Петровна явно что-то недоговаривает. Да и какая студенческая организация выбрала бы своим символом жуткий черный череп с клыками?

– А чем занималась ваша организация? – спросила Татьяна.

– Я сейчас уже не помню, – пожала плечами женщина. – Так, какими-то обычными студенческими глупостями. В любом случае, все это происходило очень давно и не стоит твоего внимания.

Говоря это, Тамара Петровна продолжала улыбаться, но вот ее взгляд… Он был просто ледяным и не предвещал ничего хорошего.

Татьяна сразу поняла, что Оболдина ее обманывает. Но ясно было и то, что не стоит продолжать расспросы, иначе могут возникнуть неприятности.

– А почему отец сам не приехал? – меняя тему, поинтересовалась девушка.

– О, он так занят, – озабоченно сказала Тамара Петровна. – Работает над новым лекарством. Как, кстати, твоя болезнь? Очень беспокоит?

– Совсем не беспокоит. – Татьяна отвернулась к окну и начала разглядывать проносящиеся мимо деревья. – Я ничего не чувствую, хотя все вокруг утверждают, что я сильно больна. Даже странно как-то.

– А уколы медсестра тебе делала?

– Да, каждый месяц.

– Вот поэтому ты ни на что не жалуешься, – сказала Тамара Петровна. – Твой отец передавал в интернат необходимые лекарства. А сейчас он создает средство, которое окончательно излечит тебя в будущем.

Чем дольше Татьяна слушала Оболдину, тем меньше верила. Не очень-то ее отец был похож на создателя лекарств. Вечно небритый, неопрятный, с грязью под желтыми ногтями, в замызганном, покрытым сомнительными пятнами белом халате. Он больше смахивал на рубщика мяса на продуктовом рынке, чем на ученого.

Вот только зачем Оболдиной врать ей? Какую цель она преследовала?

Лесная просека закончилась, и машина выехала на автостраду. Оболдина хорошо управляла автомобилем, как настоящий профессионал, и при этом всю дорогу не умолкала, рассказывая Татьяне то о том, то об этом. Девочка больше слушала, чем говорила, иногда кивая головой и вставляя: «Да ну?!» или «Вот это да!»

За этой болтовней дорога показалась Татьяне не такой уж и долгой.

Тамара Петровна сообщила, что у них с Таниным отцом общее дело, что работают они в одном институте и даже в одной лаборатории. Создают новые экспериментальные лекарства и занимаются еще разной другой работой, о которой Татьяна не поняла ни слова.

До деревни Ягужино они добрались только к вечеру. Солнце уже садилось, медленно скрываясь за живописными зелеными холмами, на которых и раскинулось поселение. Из труб домов в ясное голубое небо вился белый дымок, вдалеке блестела гладь озера. Домики в Ягужино были преимущественно небольшие, деревянные, но среди них попадались и большие каменные особняки зажиточных городских бизнесменов.

Дом, в котором жил отец Татьяны, как раз относился к таким. Это было высокое двухэтажное строение из серого кирпича с красной черепичной крышей. У входной двери была пристроена большая застекленная терраса, прямо над ней располагался большой балкон. Участок, прилегающий к дому, огораживал аккуратный белый забор в человеческий рост высотой.

Когда они остановились у ворот, дверь дома отворилась, и отец вышел им навстречу. Он, как всегда, был в мятом белом халате и выглядел так, словно не спал несколько дней, а возился с пробирками в своей лаборатории. Тощий, длинный и недовольный. Именно таким она его и помнила.

– Ну здравствуй, дочь, – без особых эмоций поздоровался Александр Борисович. – Как добрались?

– Привет, пап, – сказала Татьяна.

– Доехали замечательно! – расплылась в радушной улыбке Тамара Петровна. – Ваша девочка оказалась такой чудесной собеседницей, профессор!

Татьяна тем временем открыла багажник и вытащила свой чемодан. Отец даже не двинулся, чтобы ей помочь. Они поднялись на крыльцо и вошли в дом. Все осталось точь-в-точь таким, как запомнила Татьяна, когда была здесь в последний раз. Стены с потемневшими обоями, простая деревянная мебель, скромные занавески на окнах. На второй этаж вела широкая деревянная лестница с резными перилами. Там, рядом с чердаком, находилась комната Татьяны. А в подвале, насколько она помнила, располагалась лаборатория отца, в которую он никогда в жизни не пускал свою дочь.