– А где мы? – уточнила она.

– Так маршрут новый, – ответил водитель, – с осени еще.

Водитель объяснил, что до маминой деревни они доедут еще через минут пятьдесят.

– Стой! – закричала мама.

Водитель резко затормозил.

– Чего?

– Я выйду.

– Не положено.

– Мне положено! Открывай двери.

– Женщина, лес вокруг, машин нет, куда вы подорвались-то?

– Продукты! – Мама билась в дверь.

Она вдруг поняла, что продукты, оставленные в багажнике машины, точно не долежат. Мясо потечет, рыба тем более, мороженое зальет все сверху.

Водитель пожал плечами и высадил странную пассажирку на обочине. Летом там еще есть некоторое движение благодаря грибникам, которые облюбовали местный лес, а так – тишина и покой.

Мама стояла и курила, думая, как добраться до города. Машин действительно не было. Ни в какую сторону. Спустя час она уже сидела на обочине на собственной сумке. Мобильный телефон не подавал признаков жизни. В легкой, рассчитанной на машину, куртке продувало. Через час мама, поделав махи руками, попрыгав на месте, выбросив в раздражении телефон в кусты и покопавшись там спустя еще полчаса, чтобы найти, выкурив последнюю сигарету, отчаялась окончательно.

Через три часа она замерзла, проголодалась и решила пойти пешком до ближайшей деревни. Проблема заключалась в том, что мама не знала, в какую именно сторону стоит идти. Эти места она не знала и за дорогой, пока ехала в автобусе, не следила. Но решила действовать. Она пошла направо, в ту сторону, куда поехал автобус. Прошла больше километра, но ничего живого на ее пути не встретилось. Потом мама заметила дорогу, которая шла от главной. Проселочная дорога с колеей. Мама пошла по ней. Но спустя еще полчаса уткнулась в дикий пляж, стихийно образовавшийся на берегу реки. В это время года пляж, естественно, оставался безлюдным. Мама потопала назад. Но, видимо, не туда свернула и попала еще на одну проселочную дорогу. В тот момент она решила сесть и не двигаться, чтобы ее побыстрее нашли. Но ее никто не искал. Никто не знал, что она потерялась. Мама даже расплакалась от жалости к себе и раздражения на саму себя. Ну кто ей мешал зарядить телефон? И зачем она вышла из автобуса? Мама сдалась? Как бы не так. Спустя час она снова вышла на главную дорогу и очень собой гордилась. Ноги, правда, распухли, есть хотелось смертельно. Мама решила, что теперь точно по дороге кто-то да проедет. Хотя бы велосипедист. В тот момент она готова была убить велосипедиста, чтобы захватить транспорт. И остановить любую машину. Но дорога по-прежнему была пуста.

И тут, когда мама окончательно сдалась и примирилась с судьбой, которая приготовила для нее такой изощренный вид смерти, на дороге появилась собачья упряжка. Собаки с голубыми глазами бежали прямо на нее, высунув языки. Мама, воинствующая атеистка по убеждениям, перекрестилась и попрощалась с жизнью – все, замерзла, начались галлюцинации. Откуда в Подмосковье, в лесу, собачья упряжка? Да еще и породы хаски. Хаски вроде на Севере живут. Нет, конечно, в Москве тоже встречаются, но не в таком количестве. Когда упряжка остановилась рядом с мамой и здоровенный мужик затаскивал ее в сани на колесах, укрывал шкурой, кажется, оленя, давал выпить горячий чай из термоса, причем явно с примесью коньяка, она думала о том, за какие грехи ей уготован именно такой переход в иной мир? Почему ее переводят в ад – а мама не сомневалась, что ее ждут именно адские котлы, – такие милые собаки с таким милым мужчиной? И почему ей дают выпить чаю с коньяком?

– Вам куда? – вежливо уточнил мужчина. Мама в этот момент вспоминала всех архангелов, или апостолов, или как их там, чтобы правильно обратиться к «проводнику». Но в голове крутился только греческий Аид.

– А куда можно? – спросила так же вежливо мама.

– Так куда скажете. До города подбросить?

Мама кивнула. Собаки весело затрусили по дороге.

Мужчина высадил маму у въезда в город. На перекрестке.

– Нам дальше нельзя, – объяснил он.

– Я понимаю, – кивнула мама серьезно. Она вылезла из тележки, мужчина помахал ей рукой. Упряжка развернулась.

Мама стояла на обочине и покорно ждала, что будет дальше. Ведь ее должны забрать и повести дальше. Разве не так делается в потустороннем мире? И тут же рядом притормозила машина. Мама села.

– Вам куда? – уточнил веселый водитель.

– А куда можно?

– Да хоть куда!

– А к дочери можно?

– Не вопрос, были бы деньги!

– А вы какими берете?

– Женщина, так вы не без юмора! – обрадовался водитель. – Я любыми беру! Музыку вам какую поставить?

– «Милицейскую волну», если можно, – попросила мама, потому что только эту радиостанцию смогла вспомнить своим замутненным мозгом. Это было последнее, что она слышала в реальном мире, пока ехала в рейсовом автобусе.

В этот момент у мамы зазвонил телефон. Мама смотрела на трубку с ужасом.

– Телефон звонит у вас, – подсказал водитель.

– Странно, что тут связь есть, – удивилась мама.

– Да по-разному бывает, – сказал водитель.

– Он же был разряжен. – Мама боялась ответить на звонок. – Я пробовала звонить. Можете вы ответить?

– Если это муж, то что сказать? – засмеялся водитель.

Звонили из салона. Они потеряли свою любимую клиентку и волновались. Машина так и стояла на месте, а женщина пропала. Там же, в салоне, куда ее довез водитель, маму отпоили коньяком с кофе, накормили зефиром в шоколаде и все объяснили про хасок – местный фермер завел собак, чтобы катать детей. Зимой – на санях, а весной и летом – на тележке с колесами. Очень выгодный оказался бизнес. Даже свадьбы обслуживает. Разве рекламу не видели? Так давно возит!

* * *

Я очень боюсь ездить к маме в гости – никогда не знаешь, чего ждать. Тут недавно приехала, а на участке, около забора, рядом с клумбой стоит аккуратненькая кованая оградка. Кладбищенская. У меня чуть сердце не остановилось. Когда сын Василий несколько лет назад в коробке из-под обуви торжественно зарывал под яблоней попугайчика, которому жизнь была не в радость, я тоже возмущалась (как раз приехала навестить на даче бабушку с внуком и попала на «похороны»). Но чтобы настоящая ограда на участке – это уж слишком.

– Мама! – заголосила я.

– Чего ты орешь? – Мама сидела на своем любимом крылечке, пила кофе и курила. Была, слава богу, здорова и даже весела.

– Что это?! – продолжала голосить я, тыкая пальцем в оградку.

– Правда, красивая? – невозмутимо спросила мама. – Это у нас тут мастерская появилась. Они сами куют, сами эскизы делают. У них там и художник, и мастер. Вешалки, скамейки, даже зеркала, что хочешь делают.

– Мам, ты что, ограду на кладбище у них заказала? А почему не зеркало?