Кроме того, в состав руководства КРН в качестве двух вице-председателей были введены уже смертельно больной Винценты Витос и Станислав Грабский. Через пару дней новое польское правительство было признано всеми великими державами — США, Великобританией, Францией и Китаем, а СССР лишь подтвердил свое прежнее решение, озвученное еще в январе 1945 года, когда Москва признала в качестве законного польского правительства «Люблинский комитет».　

Понятно, что политическая ситуация в Польше после окончания войны серьезно осложнялась не только наличием польского, украинского и немецкого вооруженного подполья, но и существованием в стране легальной и довольно мощной оппозиции в лице 800-тысячной Польской крестьянской партии С. Миколайчика, что вынуждало руководство коалиционного правительства постоянно лавировать в принятии многих важных решений. При этом сложность международной обстановки не позволяла коммунистам и социалистам решить проблему оппозиции сугубо силовым путем, в том числе из-за трений между собой. Поэтому для умиротворения страны в Москву для личной встречи с самим И. В. Сталиным приехали как лидеры ППР Б. Берут и Я. Берман, так и вожди ППС Э. Осубка-Моравский, Ю. Циранкевич и С. Швальбе[54]. Судя по документам, в ходе состоявшихся бесед И. В. Сталин вновь повторил то, о чем говорил в еще мае 1946 года: «Перед Польшей, как и перед другими странами Восточной Европы, в результате этой войны открылся другой, более легкий, стоящий меньше крови путь развития — путь социально-экономических реформ… и {создана} вполне достаточная база для того, чтобы без диктатуры пролетариата двигаться по пути дальнейшего развития в сторону социализма»[55]. При этом он особо подчеркнул, что «в Польше ни в коем случае не должно быть монополии одной партии — будь то ППР или ППС. Только в едином фронте этих двух партий — залог того, что будут сохранены завоевания демократии и независимость Польши»[56]. По итогам этих встреч было принято решение о создании накануне парламентских выборов единого избирательного блока социалистов и коммунистов без участия ПСЛ, на чем ранее настаивали все вожди ППС. Более того, с целью выявления истинного настроения народных масс было принято решение провести национальный референдум.　

В конце июня 1946 года состоялся всенародный плебисцит, участники которого должны были выразить свое отношение к таким ключевым вопросам, как ликвидация Сената (верхней палаты) в будущем парламенте страны, земельная реформа и национализация ключевых промышленных отраслей, а также новые западные границы новой Польши, полученные ею во многом благодаря позиции И. В. Сталина, жестко настоявшего на передаче полякам большей части Силезии и части немецкой Померании и Восточной Пруссии. Фактически речь шла о прояснении реального отношения всего польского общества к основным социально-экономическим и политическим реформам, проведенным коалицией левых сил за прошедшие два года. По официальным данным ЦИК Польши, большинство избирателей, пришедших к урнам, активно поддержали правительственный блок коммунистов и социалистов. Однако, как раньше уверяли ряд зарубежных советологов (М. К. Дзевановский[57]), а затем и многие российские историки (Т. В. Волокитина, Г. П. Мурашко, А. Ф. Носкова, В. С. Парсаданова[58]), новые рассекреченные документы из российских и польских архивов, введенные в научный оборот еще в 1990-е годы, показали, что результаты референдума, как и прошедших затем парламентских выборов, были якобы сфальсифицированы.　

Как бы то ни было, но прошедший референдум не принес успокоения. Более того, в начале июля на заседании Совета Министров произошла острая перепалка между двумя вице-премьерами — С. Миколайчиком и В. Гомулкой, — в ходе которой генсек ППР открыто заявил, что «часть ПСЛ, возглавляемая Миколайчиком …опирается на террористические банды и имеет все черты фашистской партии» и что его «линия… во внутренней политике — это террор, а во внешней — поджигание войны против СССР». Ответ на эти обвинения был столь же жестким. Лидер ПСЛ столь же прямо указал на тот факт, что «в стране наблюдается разгул террора органов общественной безопасности, которые массовыми репрессиями стремятся повлиять на результаты референдума», что «органы безопасности вызвали к себе ненависть всего народа, и это ложится пятном на правительство», что имеется «много фактов фальсификации результатов референдума» и что «80 % польского народа дали отрицательные ответы на вопросы референдума, что доказывает победу ПСЛ»[59]. Ситуация столь резко обострилась, что спустя неделю прошла неформальная встреча руководства ППР — В. Гомулки, Я. Бермана и Р. Замбровского — с главой и членом Главного совета ПСЛ Ч. Выцехом и В. Керником, где обсуждался вопрос об отставке С. Миколайчика с поста лидера партии. Не менее острые разногласия возникли тогда и в отношениях ППР и ППС. По информации Т. В. Волокитиной и В. С. Парсадановой, признанные лидеры социалистов Э. Осубка-Моравский и Г. Яблоньский, выражая беспокойство итогами референдума, столь же откровенно говорили о том, что «мы… должны договариваться с ПСЛ», что «в блоке с ППР можем проиграть и выборы» и «без ППР выиграем больше», что сама ППС уже настолько окрепла, что «может претендовать на гегемонию в стране» и т. д.[60] Даже работа согласительной комиссии двух партий не смогла урегулировать острые противоречия между ними и в оценке итогов референдума, и в отношении к ПСЛ, и относительно межпартийного предвыборного блока. Обо всем этом в Москву подробно докладывали главе МВД СССР генерал-полковнику С. Н. Круглову и заместителю министра иностранных дел СССР В. Г. Деканозову и заместитель советника МВД при Министерстве общественной безопасности Польши С. П. Давыдов, и советский посол в Варшаве В. З. Лебедев. А те в свою очередь — И. В. Сталину, В. М. Молотову и Л. П. Берии[61].　

В итоге в ночь на 30 августа 1946 года И. В. Сталин вновь лично встретился в своем кремлевском кабинете с руководством ППР (В. Гомулкой, Я. Берманом, Р. Замбровским) и ППС (Э. Осубка-Моравским, С. Швальбе, Ю. Циранкевичем), где подробно обсудил с ними вопросы сотрудничества партий как в предстоящей избирательной кампании, так и после ее окончания. Как позднее вспоминал Юзеф Циранкевич, «В Москве у товарища Сталина мы договорились с ППР о том, что ППС является партией, заслуживающей доверия и соправящей партией»[62]. Во исполнение достигнутых договоренностей 26 сентября Межпартийная согласительная комиссия официально создала избирательный «Демократический блок» четырех партий (ППР, ППС, СЛ, СД) и приняла решение о выводе всех представителей ПСЛ из своего состава.　

Переговоры между Я. Берманом и Ю. Циранкевичем о распределении мандатов в Сейме продолжались до середины ноября, и по их завершении были выработаны два документа: гласный о сотрудничестве на выборах и секретный о распределении мест в будущем правительстве, в соответствии с которым места