Все трое проследовали к шлюзовому отсеку, по пути обмениваясь приветствиями со всеми встреченными членами команды «Неустрашимого». Гири испытывал глубокое удовлетворение от количества салютующих ему офицеров. Его попытки вернуть обычай отдавать честь при встрече, казалось, увенчались успехом.

— Нравится, когда вам отдают честь? — уклончиво поинтересовалась Рион. — Похоже, все к этому уже привыкли.

Гири покачал головой.

— Моё эго этого не требует, если вас это интересует. Мне нравится то, насколько это повышает дисциплину во флоте, мадам вице-президент. — Он едва сдержался, чтобы не добавить, что этому флоту отчаянно требуется дисциплина, если он и дальше собирается отражать атаки Синдиката. Конечно, от обычая отдавать честь при встрече до благополучного прибытия флота домой было очень далеко, но Гири верил в то, что эти вещи взаимосвязаны.

Когда они дошли до шлюзового отсека, Гири осознал, что он пришел сюда впервые после того, как был вызван в отсек обреченным адмиралом Блоком перед тем, как тот отправился на переговоры с Синдикатом. Учитывая то, что с тех пор он побывал во всех отсеках «Неустрашимого», этого места он, похоже, подсознательно избегал. Гири попытался вспомнить, что он чувствовал тогда, когда, казалось, его разум и эмоции полностью обледенели, и ему стало легче оттого, что ему удалось преодолеть это, благодаря чувству ответственности, которое он испытывал как командир. Теперь он мог стоять здесь и не бояться привидения адмирала Блока, умоляющего Гири спасти то, что осталось от его флота.

Он взглянул на капитана Дижани, стоявшую рядом с ним в ожидании выхода из шаттлов первых пассажиров. Обычно мрачная или выражающая радость только при виде взорванных кораблей Синдиката, сейчас она выглядела совсем по-другому. Предвкушение встречи с освобожденными заставило сё лицо лучиться от счастья.

— Таня?

Дижани удивленно взглянула на него. Гири очень редко называл её по имени.

— Я просто хотел сказать, что рад тому, что моим флагманом стал «Неустрашимый». Он — прекрасный корабль, а вы — прекрасный командир. Ваши способности и ваша поддержка очень много для меня значат.

Дижани покраснела до корней от смущения.

— Спасибо, капитан Гири. Вы знаете, я была очень рада вашему присутствию с того самого момента, как мы вас нашли.

Гири кивнул, и его губы слегка скривились в улыбке полной самоиронии. Дижани была в числе тех, кто твердо верил в то, что он был ниспослан живыми звездами, чтобы спасти Альянс в час величайшей нужды. Гири не думал, что когда-нибудь привыкнет к тому, насколько сильно в него верят. В этом вопросе он разделял мнение Рион о том, что если он когда-нибудь свыкнется с подобным положением вещей, то станет представлять для флота большую опасность, чем Синдикат.

Как будто прочитав мысли Гири, вице-президент Рион вежливо сказала:

— Нам очень повезло, что нами командует капитан Гири.

Шаттлы «Неустрашимого» влетели в отсек словно большие, неуклюжие живые существа. Неудивительно, что флотский сленг нарек их «птичками». Внешние двери ангара загерметизировались, внутренние открылись, и мгновением позже трапы шаттлов опустились.

Офицеры «Неустрашимого» вышли первыми, достаточно быстро, чтобы построиться и отдать честь. Потом из шаттла, оглядываясь по сторонам, словно не до конца веря в происходящее, появилась группа освобожденных пленников. Казалось, они ожидали того, что в любой момент могут проснуться и обнаружить себя в лагере, обреченными на пожизненное заключение на затхлой планете Синдиката, без надежды на спасение. Все они были жутко исхудавшими. На некоторых была почти нетронутая форма, остальные были одеты в обноски обычной гражданской одежды.

Капитан Дижани включила переносное переговорное устройство.

— Внимание всему персоналу «Неустрашимого», освобожденным офицерам Альянса нужна форма. Предлагаю всем внести посильную лепту. — Она взглянула на Гири. — У них будет необходимое обмундирование.

— Я уверен, что они это оценят, — согласился Гири, зная, что на всех кораблях флота сейчас происходит то же самое.

Когда пленные медленно проходили мимо, Гири услышал, как Дижани издала удивленный вскрик:

— Кассел?

Мужчина с выцветшими лейтенантскими погонами, приколотыми на рваный пиджак, обернулся и нашел глазами Дижани.

— Таня? — Мгновением позже они бросились друг другу в объятья. — Поверить не могу, что этот флот появился здесь! И ты…

— Я думала, ты погиб в Квантаре, — воскликнула Дижани. Гири был поражен, увидев, как железный капитан «Неустрашимого» пытается сдержать слезы.

— Нет, — сказал Кассел. — Половина команды спаслась, но нас подобрал Синдикат. — Наконец его взгляд сфокусировался на форме Дижани. Открыв от удивления рот, он сделал шаг назад. — Капитан? Ты капитан?

Дижани улыбнулась.

— Продвижение по службе. Это мой корабль. — Она повернулась к Гири. — Сэр, это мой давний друг, лейтенант Кассел Рива.

Гири улыбнулся и протянул руку для приветствия. После всего увиденного было странно встретить младшего офицера в возрасте. В трудовых лагерях продвижение по службе невозможно.

— Очень приятно, лейтенант. Рад приветствовать вас на борту. Я — капитан Джон Гири, командующий флотом.

Лейтенант Рива, все еще не отошедший от удивления, вызванного новым рангом его давней подруги, автоматически пожал руку Гири, и лишь потом до него дошло значение произнесенных им слов.

— В-вы сказали капитан Джон Гири, сэр?

Дижани с гордостью улыбнулась, её лицо сняло.

— Капитан Джон Блэк Джек Гири. Он жив, Кассел. Он командует нами и приведет наш флот домой.

Лицо Ривы приняло то выражение, которого Гири уже опасался, — смесь благоговения, недоверия и удивления.

— Конечно, — выдохнул Рива. — Один из солдат сказал, что капитан Гири привел сюда флот, но мы подумали, что он имел это в виду чисто символически. Но это правда. — Его лицо исполнилось энтузиазма. — Синдикат обречен. Таня — то есть капитан Дижани, — ты знаешь, кто был старшим офицером в лагере? Капитан Фалько.

Дижани уставилась на друга. Сражающийся Фалько? Он тоже жив?

— Да, и с ним и Блэк Джеком, — лейтенант Рива сглотнул, — то есть с капитаном Гири — этот флот будет непобедим.

Гири кивнул, сохраняя вежливую улыбку. Из того, что ему довелось узнать о флоте, любой офицер с прозвищем Сражающийся, возможно, олицетворял собой все то, что Гири так старался изменить. Но возможно и нет. Он не должен был испытывать предубеждение по отношению к человеку, которого очевидно высоко ценили.

Высокий, худой мужчина театрально остановился наверху трапа, обвел взглядом док, затем промаршировал вперед с требовательным выражением лица. Капитанские нашивки были приколоты к воротнику его плаща, который находился в неплохом состоянии по сравнению с тем, что было надето на остальных пленников. Многие обернулись, что-то в этом человеке притягивало внимание, словно магнит. Гири почему-то вспомнил о презрении, которое испытывала Рион к «героям», которые ведут флотилии на верную смерть. «Этот мужчина один из них», — подумал Гири.