Она даже не осознавала, что боль все еще жила в ее душе, пока этот почти незнакомец не избавил ее от этой боли.

Ее щеки горели, но она постаралась сказать непринужденно:

— Вы правы. Все обернулось к лучшему для всех.

Бенджамин кивнул.

— А что самое главное, теперь вам нет нужды беспокоиться о том, что от тупого мужчины у вас родятся тупые дети. Слава богу, что вы эффективно предохранялись.

Мири игриво ущипнула его за руку. Он был невозможен.

И тем не менее он сумел помочь ей отнестись к произошедшему с ней с юмором.

Наверное, это было чудо в честь Хануки.

— Посмотрите на себя, — продолжал он. — У вас есть столько дипломов и сертификатов, у вас важная работа в большом фонде, у вас есть близкие подруги, и вы берете лучшее от жизни. Я считаю это счастливым концом.

Он чокнулся с ней, и она отвернулась, чтобы он не увидел, как она покраснела.

За окном бушевал снег, но солнца на небе уже не было.

На Аспен опустилась ночь.

В Лос-Анджелесе было на несколько часов раньше, и ее подруги, должно быть, уже веселились вовсю. Она отправила им сообщение, рассказав, что случилось с ней, и попросил их не ждать ее. В первый раз Мири пропустила их ежегодную встречу.

«Но будет еще следующий год», — пообещала она себе.

— Они скоро начнут зажигать свечи, — немного тоскливо сказала она, глядя в окно на снежную бурю.

«В следующем году», — повторила она себе.

— Вы могли бы быть с ними сегодня вечером, — сказал он, и у нее перехватило дыхание.

Она повернулась к нему, забыв про бурю, в тревоге оттого, что этот мужчина так легко читал ее мысли. Сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к его проницательности? Он видел и понимал гораздо больше, чем обычный человек.

Она кивнула и честно ответила:

— Да, я так и планировала. Мы собираемся вместе в первый вечер Хануки каждый год. Некоторые уже обзавелись семьями, но каждый год мы встречаемся по очереди в доме у одной из нас, чтобы вместе приготовить какое-нибудь праздничное блюдо. Это глупая традиция, но я даже не осознавала, насколько она важна для меня.

Она не собиралась вынуждать его извиняться, но он очень серьезно произнес:

— Я прошу прощения за мою роль в обстоятельствах, которые вынудили вас пропустить эту встречу.

Он не переставал удивлять ее.

Ей не нужны были его извинения, и она на самом деле не обвиняла его. Он не мог предотвратить снежную бурю, но она оценила то, что он понял ее разочарование и сказал ей об этом.

Она даже не ожидала, что сам Бенджамин Сильвер сочтет нужным извиняться перед кем-то, особенно перед новенькой сотрудницей, которая еще никак не проявила себя.

Ему не было нужды делать это.

Но он сделал это, и ее уважение к нему лишь возросло.

— Спасибо. Вы не должны извиняться, но я ценю ваши слова. Как я уже говорила, это помогло мне осознать, как важна для меня эта традиция и как много мои подруги значат для меня.

— Я не смогу компенсировать вам то, что вы пропустили, но обещаю, что, пока вы будете здесь, за вами будут хорошо ухаживать, мисс Ховард. Располагайте мной, я готов сделать все, что в моей власти.

Он чувствовал себя ее должником, и она интуитивно поняла, что он был из тех людей, которые всегда оплачивают свои долги.

Но ей ничего не было нужно, только лишь поскорее попасть домой и приложить все усилия, чтобы гала-прием прошел без сучка без задоринки.

— Все в порядке, — сказала она. — Это всего лишь одна ночь, и я умею преодолевать разочарования. И пожалуйста, зовите меня просто Мири.

После их долгого и откровенного разговора казалось глупой формальностью называть друг друга по фамилии.

Его улыбка стала еще теплее.

— Я ценю ваш альтруизм, Мири, но я не привык разочаровывать кого-либо. Я уверен, есть способ компенсировать вам вашу потерю, и, когда придет время, я это сделаю. А пока зовите меня Бенджамин.

Ее имя в его устах прозвучало так чувственно, а последующие слова показались ей невероятно эротичным обещанием, но она знала, что он не вкладывал в них того, что ей почудилось.

И несмотря на то что она рассказала ему о себе больше, чем кому-либо, они были просто коллегами, которые вместе готовились предпринять усилия для того, чтобы восстановить репутацию своей организации.

Наверняка она вообразила себе намек, услышанный ею в его словах.

Они оба знали, что стоит на кону.

Но если бы кто-то сказал ей, что она будет звать по имени Бенджамина Сильвера в канун Хануки, она бы ему не поверила.

Если бы кто-то сказал, что она будет пить эксклюзивное розе, делясь воспоминаниями и секретами с ним, она сочла бы его сумасшедшим.

И такие же мысли она прочитала в его глазах.

Но это же был Бенджамин Сильвер, ее босс и один из богатейших людей мира!

Он был требовательным и критически настроенным, и его не волновало, что он за последние двадцать четыре часа разрушил все ее планы.

Он не был ее близким другом, не говоря уже о том, что он не был ее наперсником.

Он не был человеком, в чьем обществе она могла расслабиться.

И тем не менее это случилось.

Они ели пончики и пили роскошное вино, сидя рядом у зажженного камина.

Расслаблялись.

Одни посреди снежной бури.

Глядя в глаза друг другу.

Они даже дышали в унисон.

Но это был полный абсурд.

И все же…

Мгновение тянулось дольше, чем следовало бы. Но они продолжали смотреть друг другу в глаза.

Чувства, которые нельзя было выразить словами, выражали взглядами.

Но это было невозможно.

Они едва знали друг друга. Они познакомились лично только сегодня, впервые разговаривали в этот день.

И он был Бенджамином Сильвером, одним из самых богатых и желанных мужчин в мире.

А она была новичком, отработавшим в организации всего две недели.

И то, что происходило между ними, не могло быть тем, чем ей это казалось.

Он не мог смотреть на нее так, словно обещал возместить ее расстроенные планы в интимном смысле.

И ей не следовало замирать в предвкушении.

Они оба знали, что это не должно случиться.

Красные линии были начертаны на песке ясно как день.

Так почему они потянулись друг к другу? Почему их взгляды переместились на губы друг друга?

Он первый спровоцировал это соприкосновение или она?

Узнает ли она когда-нибудь?

И имело ли